С О Ц И Н Т Е Г Р У М |
||
| Назад | Форум | На Главную |
Шумпетер Йозеф Алоиз (1883-1950) — австрийский экономист, политолог, историк науки. Родился в городе Триш (Моравия, в составе Австро-Венгрии), в семье мелкого текстильного фабриканта. Получил классическое образование в лицее «Терезианум», окончил венский университет (1906), получив степень доктора права. Наряду с юридическими дисциплинами изучал и экономические, причём его учителями были теоретики австрийской школы экономической науки Ф. Визер и Е. Бем-Баверк. В 1906—1908 гг. работал в Международном суде в Каире, в 1909—1911 — в университете в Черновцах, в 1911—1914 и 1914—1918 — в университете в Граце, где преподавал экономику и социологию, в 1913—1914 — в Колумбийском университете (США), в 1918—1919 — советник при «комиссии по социализации», в 1919 — министр финансов Австрийской республики, в 1921—1924 — президент частного «Бидерман Банка», после банкротства которого вернулся к академической деятельности. Преподавал в Японии, затем стал профессором Боннского университета. В 1932 г. переехал в США. С 1932 г. до конца жизни — профессор Гарвардского университета. Основные труды: «Теория экономического развития: исследование предпринимательской прибыли, капитала, кредита, процента и цикла коньюнктуры» (1912), «Циклы деловой активности: теоретический, исторический и статистический анализ капиталистического процесса» (1939), «Капитализм, социализм и демократия» (1942), «История экономического анализа» (неоконч., впервые изд. 1954).
Автор теории экономического развития, в которой оно представлено не просто как количественный рост производства в результате вложения финансовых и материальных ресурсов, а как результат действия неких внутренних механизмов, ведущих к качественным изменениям в экономике. Дальнейшее исследование этих механизмов привело Шумпетера к выходу за рамки чисто экономической тематики на проблемы исторических судеб капиталистической цивилизации в целом, демократической политической системы и социализма.
Поскольку первая из упомянутых выше работ Шумпетера («Теория экономического развития») издавалась на русском языке достаточно давно, небольшим тиражом, и её нет в Сети, то остановимся на ней несколько более подробно, тем более что в ней изложены понятия, ключевые и для последующих книг Шумпетера. Цитаты из этой работы даются по изданию:
Шумпетер, Йозеф. Теория экономического развития: (Исследование предпринимательской прибыли, капитала, кредита, процента и цикла конъюнктуры) / Й. Шумпетер; Пер. с нем. В.С. Автономова и др. ; Общ. ред. А.Г. Милейковского; Вступ. ст. А.Г. Милейковского, В.И. Бомкина [c. 5-35]. — М.: Прогресс, 1982. — 455 с.; 20 см. — (Экономическая мысль Запада). — Библиогр. в примеч. в конце глав. — Указ. имен, предм.: с. 437-454. — Пер. изд.: Schumpeter J. Theorie der wirtschaftlichen Entwicklung / Von Josef Schumpeter
Глава первая «Хозяйственный кругооборот и его обусловленности существующими отношениями» посвящена теоретическому описанию ситуации экономического равновесия, которую Шумпетер называет «нормальным хозяйственным кругооборотом» или просто «нормальным кругооборотом». Исходные допущения анализа: рассматривается рыночная экономика, основаная на частной собственности, разделении труда и свободной конкуренции. В такой экономике с течением времени вырабатываются определённые соотношения между объёмами спроса на различные товары и объёмами предложения этих товаров, определённые средства и методы производства, определённые привычки и предпочтения производителей и потребителей, их накопленный опыт. По сути, в экономике постоянно воспроизводятся одни и те же условия хозяйствования. Вследствие этого цены становятся равными предельным полезностям товаров, как того и требует австрийская теория маржинализма, классики которой были университетскими учителями Шумпетера.
Начинается анализ нормального кругооборота с определения, что такое социальные и экономические факты.
«(c. 57) Социальные факты являются — во всяком случае, непосредственно, — результатами человеческой деятельности, экономические же — результатами экономической деятельности. Последнюю следует определять как такую деятельность, целью которой выступает приобретение благ.
(с. 59) ... торгово-политические меры не направлены непосредственно на приобртение благ путём обмена или производства, а потому не подпадают под наше определение чисто экономических фактов. Здесь у нас всегда речь идёт о том, чтобы описать всеобщие формы причинных связей, существующих между экономическими фактами и неэкономическими данными. Опыт учит, что это возможно. Экономические явления имеют свою логику, которая известна каждому практику и которую нам следует всего-навсего сознательно уточнять. При этом простоты ради мы имеем в виду, как правило, изолированную экономику; те вещи, о которых идёт речь в данной книге, мы также рассматриваем под таким углом зрения.
Итак, мысленно представим себе основные черты хозяйственного механизма. И в первую очередь представим себе народное хозяйство, организованное на рыночных принципах, иными словами, такое народное хозяйство, где (с.60) господствует частная собственность, разделение труда и свободная конкуренция.
Если бы кто-то, кто никогда прежде не видел подобного хозяйства или ничего не слышал о таковом, понаблюдал бы, например, за тем, как земледелец выращивает зерно, которое в далёком городе потребляют затем в виде хлеба, то у него возник бы вопрос: откуда земледелец знал, что данному потребителю нужен был именно хлеб и как раз в таком количестве. (...) Земледелец мог бы легко ответить на такой вопрос: большой, частично унаследованный им опыт (примечание Шумпетера: см. Wieser. Der naturliche Wert, 1887. Именно в этой работе впервые отмечен этот момент и раскрыто его значение) научил его, насколько большим должно быть производство с тем, чтобы дела у него шли наилучшим образом; опыт научил его определять величину и интенсивность того спроса, который ему надлежит учитывать. Пока есть возможность, он действует именно так, а не иначе, и лишь постепенно под давлением обстоятельств осуществляет некоторые изменения.
(с. 61) Но прошлые хозяйственные периоды определяют поведение хозяйственного субъекта в каждый последующий период (в случае, подобном нашему) не только потому, что они со всей строгостью приучили его к тому, что ему надлежит делать, но ещё и по другой причине. В любой хозяйственный период жизнь нашего земледельца должна быть обеспечена непосредственно либо за счёт того, что им получено в прошлом периоде, либо за счёт дохода, полученного от продажи продукта, и того, что он в состоянии получить взамен. Кроме того, все прошлые хозяйственные периоды оплели его сетью социальных и экономических связей, от которой ему не так-то просто освободиться. От прошлого достались ему также определённые средства и методы производства. И всё это прочно удерживает его на однажды избранном пути.
(с. 63) Хозяйственный субъект действует, следовательно, сообразуясь с известными из практики данными, а также методами и способами. (...) Экономические параметры могут меняться, и каждый будет следовать этим изменениям, как только их обнаружит. Но и в этом случае никакой человек не станет заниматься исключительно новыми вещами, он постарается как можно больше сохранить из привычных ему методов хозяйствования и уступит давлению обстоятельств в той мере, в какой это окажется совершенно необходимо. И даже «уступать» он будет с учётом имеющегося у него опыта. Таким образом, картина будет меняться не произвольно, а в каждый последующий момент согласовываться с предыдущим состоянием. Это можно назвать принципом непрерывности Визера (В последнее время он был ещё раз сформулирован в работе о проблеме стоимости денег "Schriften des Vereins fur Sozial-politik". — In den Referaten fur die Tagung von 1909).»
Как отмечает Шумпетер, в процессе нормального кругооборота складываются определённые комбинации технических и экономических факторов производственного процесса. Он подчёркивает различие между комбинациями, существующими исходя из сложившихся на данный момент условий производства и комбинациями, которые вызваны к жизни реализацией некоторой идеи, например, открытия, изобретения, метода производства.
«(с. 72) Но экономические и технические комбинации, учитывающие существующие потребности и средства, и комбинации, в основе которых лежат идеи, методы, не совпадают друг с другом».
Описав сущность нормального кругооборота, Шумпетер переходит к изложению теории стоимости австрийской школы. Ф. Визер и Е. Бем-Баверк, как известно, рассматривали те неизменные условия, которые Шумтер называет нормальным кругооборотом, в качестве необходимого условия для формирования стоимости в соответствии со своей теорией предельной полезности. Шумпетер, будучи учеником Ф. Визера и Е. Бем-Баверка, придерживается их представлений о том, что меновая стоимость товаров определяется предельной полезностью.
«(с.90) Если кто-либо намеревается затратить известное количество труда для достижения определённой цели, (то он)прежде всего задаётся вопросом, что мог бы он ещё сделать, располагая тем же количеством труда. И он решается использовать данную возможность лишь тогда, когда благо, создаваемое трудом в процессе его использования, обладает самой высокой — из всех возможных — стоимостью.
(с.92) Прежде всего отсюда следует, что последняя часть общего количества любого продукта производится в условиях, когда уже более нет никакого превышения получаемого полезного эффекта над издержками.
(с.93) Поэтому в рыночном хозяйстве (...) цены всех продуктов при свободной конкуренции должны были бы быть идентичными ценам заключённых в них услуг труда и природы.»
Шумпетер делает здесь тот же вывод, что и классики австрийской школы: в условиях совершенной конкуренции цены товаров должны совпадать с предельными издержками на их производство. Следовательно, опять же в соответствии с представлениями «австрийцев», нулевой должна быть и прибыль.
«(с. 94) Впрочем, в рыночном хозяйстве чистая прибыль представляла бы собой разницу между нормой затрат и доходом. В условиях равновесия народного хозяйства эта разница равна нулю.»
Также при равновесии полностью сбалансированы производство и потребление, и поэтому не возникает необходимости в отложенном потреблении. Более того, отсутствует сама возможность отложить потребление, поскольку в каждый момент времени возможно потребление только того количества благ, которое определяется доходами труда и земли (этот вывод важен для теории кредита Шумпетера, излагаемой далее, в главе третьей — В.П.).
«(с. 103) ... наверняка при воздержании не возникает (с. 104) каждый раз необходимости ожидания. Регулярно поступающих доходов просто не приходится «ожидать», так как их можно получить как раз тогда, когда они вообще необходимы. В нормальном кругообороте хозяйства не нужно бороться с искушением организовывать «мгновенное» производство, поскольку с ним, вне сомнения, дело обстояло бы явно хуже. О воздержании в смысле непотребления источников дохода не может быть речи потому, что при наших допущениях не существует иных источников дохода, нежели труд и земля.
(с. 113) Отдельно взятые хозяйства видятся нам теперь как те единицы, где производят в расчёте на спрос других людей, и как раз между этими единицами в первую очередь «распределяется» доход от производства страны в целом.»
Вместе с тем, реальная цена товара на рынке может отличаться от его предельной полезности.
«Потребительная стоимость материального блага представляет историческую основу приобретения деньгами определённого менового отношения к остальным благам, но (...) затем его стоимость для хозяйственного субъекта и его цена на рынке могут отдалиться от данной основы и действительно от неё отдаляются».
Таким образом, в первой главе своего труда Шумпетер остаётся правоверным «австрийцем»-маржиналистом, описывающим экономическое равновесие. По сравнению со своими учителями он лишь более подробно вскрывает те механизмы, которые удерживают экономику в заданном русле: накопленный опыт хозяйствования, средства и методы производства, социальные и экономические связи. Но и это само по себе не мало. Эти идеи лягут впоследствии, у основателей эволюционного подхода Р. Нельсона и С. Уинтера, в основу концепции рутин (установившихся практик). Однако, вклад Шумпетера в науку обычно всё же оценивают прежде всего по его теории экономической динамики. Уже в следующей главе Шумпетер переходит на принципиально новые позиции по сравнению с традиционным для австрийской школы описанием экономического равновесия — переходит от описания статики к описанию динамики.
Глава вторая «Основной феномен экономического развития» начинается с определения самого понятия экономического развития. Шумпетер подчеркивает, что случайные изменения нормального кругооборота, а также чисто количественные изменения, нельзя, с его точки зрения, считать развитием. Развитие — это изменения качественные.
«(с. 154) Под развитием, таким образом, следует понимать лишь такие изменения хозяйственного кругооборота, которые экономика сама порождает, то есть только случайные изменения «предоставленного самому себе», а не приводимого в движение импульсами извне народного хозяйства. (...)
Обычный рост экономики, выражающийся в увеличении населения и богатства, также не рассматривается здесь как процесс развития, поскольку он не порождает новые в качественном отношении явления, а всего-навсего даёт толчок процессам их приспособления, подобно тому как это происходит и при изменении природных показателей.
(с.157) Развитие в нашем понимании — и то, что в обычном понимании слова является в нём, с одной стороны, «чисто экономическим», а с другой - принципиально важным с точки зрения экономической теории, — есть особое, различимое на практике и в сознании явление, которое не встречается среди явлений, присущих кругообороту или тенденции к равновесию, а действует на них лишь как внешняя сила. Оно представляет собой изменение траектории, по которой осуществляется кругооборот, в отличие от самого кругооборота, представляет собой смещение от состояния равновесия в отличие от процесса движения в направлении состояния равновесия, однако не любое такое изменение или смещение, а только, во-первых, стихийно возникающее в экономике, и, во-вторых, дискретное, поскольку все прочие изменения и так понятны и не создают никаких проблем. (...)
Эти стихийные и дискретные изменения траектории свершения кругооборота и смещения центра равновесия имеют место в сфере промышленности и торговли, но не в сфере удовлетворения потребностей потребителей конечных продуктов.
(с.158) Производить (эти изменения) — значит комбинировать имеющиеся в нашей сфере вещи и силы (...) Производить (...) — значит создавать другие комбинации из этих вещей и сил».
Новые комбинации вещей и сил или просто «новые комбинации» — ключевое понятие теории экономического развития Шумпетера. Идеи о том, что развитие — это создание новых комбинаций из неких элементов, и что развитие есть неравновесный по своей сути процесс, отражающий изменение самой траектории движения, позволяют считать, что Шумпетер предвосхитил идеи общей теории систем Л. фон Берталанфи, неравновесной термодинамики И. Пригожина, синергетики, нелинейной динамики.
«(с.158) В той мере, в какой новая комбинация может быть получена с течением времени из старой в результате постоянного приспособления, осуществляемого посредством небольших шагов, имеет место изменение, а возможно, рост, а отнюдь не новое явление, ускользнувшее из поля зрения при рассмотрении равновесия, а не развитие в нашем понимании. Поскольку же этого не происходит и новая комбинация может возникнуть (или возникает) только дискретным путём, то возникают одновременно и характерные для неё явления.
(с.159) Форма и содержание развития в нашем понимании в таком случае задаются понятием «осуществление новых комбинаций». Это понятие охватывает следующие пять случаев:
Следующее положение теории экономического развития Шумпетера — вывод об отсутствии в условиях нормального кругооборота необходимых денежных средств для осуществления новых комбинаций. В самом деле, согласно Шумпетеру, в условиях нормального кругооборота всё сбалансировано, и денежных средств у производителей имеется ровно столько, сколько необходимо для постоянно осуществления рутинного производственного процесса. Следовательно, необходимые средства нужно каким-то образом изъять из нормального кругооборота, заставив других меньше производить и потреблять. В условиях командной экономики это может быть сделано прямым распоряжением административной власти, а в условиях рыночной экономики для этого существует механизм кредита. В самом деле, банковский кредит — не что иное, как создание новых денег, фактически — через механизм инфляции — инструмент перераспределения средств в пользу получателя кредита, что является необходимым условием для осуществления новых комбинаций.
«(с. 162) ... для осуществления новых комбинаций необходимо располагать средствами производства. Это не проблема в уже совершающемся кругообороте: существующие предприятия, которые, вступая в отношения друг с другом, совершают этот кругооборот, уже имеют необходимые средства производства или могут, как было показано в первой главе, в нормальных условиях постоянно пополнять их за счёт доходов от предшествующего производства. Такой проблемы не существует, далее, в замкнутой экономике (Шумпетер имеет в виду командно-административную экономику — В.П.), даже если и в ней осуществляются новые комбинации, поскольку центральное руководство — к примеру, социалистическое министерство экономики — равным образом в состоянии найти новое применение имеющимся в распоряжении средствам производства. (...)
(В рыночной экономике) владелец имущества ... находится в положении неимущего, стремящегося осуществить новую комбинацию, которая в отличие от уже существующей не может финансироваться за счёт поступающих доходов, а именно за счёт пользования кредитом в деньгах, или замещающих их знаках, и покупки на них необходимых средств производства.»
Идея о роли кредита в осуществлении новых комбинаций будет подробно рассматриваться Шумпетером в третьей главе своего труда. Здесь же Шумпетер продолжает развивать свои мысли о сущности новых комбинаций. Почему вообще они вдруг возникают ? Как считает Шумпетер, причина заключается в наличии людей особого психического склада — Шумпетер условно называет их «предпринимателями» (это имеет мало общего с традиционным смыслом этого слова). Шумпетеровским «предпринимателям» как бы тесно в условиях нормального кругооборота, они не находят выход своей энергии, в то время как у «просто хозяина» сил едва хватает на обычное осуществление производства (это заставляет вспомнить идеи Л.Н. Гумилёва о сверхактивных «пассионариях» и обычных «гармоничных» людях). В результате «предриниматели» стремятся найти самореализацию, в том числе и в экономике, что находит своё конкретное выражение в осуществлении ими новых комбинаций. А внедрение нового — дело сложное, и оно связано с преодолением целого ряда препятствий: административных, технологических, экономических.
«(с. 169) Предпринимателями же мы называем хозяйственных субъектов, функцией которых является как раз осуществление новых комбинаций и которые выступают как его активный элемент.
(с. 174) Предприниматель, остающийся таковым на протяжении десятилетий, встречается так же редко, как и коммерсант, который никогда в жизни не бывал хоть немного предпринимателем.
(с. 176-177) (В условиях нормального кругооборота можно пользоваться абстракцией) «точного» и «рационального» поведения, одинаковой и произвольно выбранной степени рациональности у хозяйственных субъектов в условиях разных культур».
То есть рациональность успела войти в привычку. В условиях нормального кругооборота лучшим способом производства для «просто хозяина» выступает не «(с. 178) лучший из возможных , (а) самый выгодный из привычных, опробованных на практике». И опять Шумпетер опережает время. Аналогичные идеи легли в основу принципа «ограниченной рациональности», выдвинутого Г. Саймоном в 1960-е годы ... Но Шумпетер писал свою «Теорию» в 1912 г., когда среди экономистов господствовали представления об индивиде-оптимизаторе, максимизирующем свою полезность !
Далее Шумпетер подробно описывает психологические качества, присущие предпринимателям.
«(с. 185) Тип руководителя характеризуется, во-первых, особым взглядом на вещи, причём главную роль играет не столько интеллект, сколько воля и способность выделять определённые моменты действительности и видеть их в реальном свете (а если уж и говорить об интеллекте, то здесь важны не просто его широта или глубина, а совсем наоборот — особого рода ограниченность); во-вторых, способность идти вперёд в одиночку, не пугаясь связанных с этим неопределённостей и возможного сопротивления; наконец, в-третьих, его воздействием на других людей, которое мы определяем понятиями «иметь вес», «облададать авторитетом», «уметь заставлять повиноваться».
Но почему предприниматель стремится осуществлять новые комбинации ?
«(с. 188) Эта обязанность может диктоваться какими-то моментами, не связанными с реальной жизнью, социальными факторами в широком понимании (долг перед страной, народом, городом, классом) ...
(с. 192) Мотивы его поведения соответствуют этому девизу (plus ultra — ещё больше).»
Конкретно, все мотивы предпринимательства Шумпетер подразделяет на три группы.
«(с. 193) Прежде всего, это мечта и воля основать свою частную империю и в большинстве случаев, хотя и не всегда, — свою династию.
Вторая группа мотивов связана с волей к победе. Сюда входит, с одной стороны, желание борьбы и, с другой — стремление к успеху ради успеха.
Наконец, третья группа мотивов связана с радостью творчества, которая проявляется и в других случаях, но только здесь становится определяющим моментом поведения. Это и просто удовольствие, получаемое от работы: «просто хозяин» еле справляется с нагрузками трудового дня, в то время как у индивида нашего типа остаётся избыток сил, который он может применить где угодно, в том числе и в экономике.»
Глава третья «Кредит и капитал» состоит из двух разделов. Раздел первый «Сущность и роль кредита» развивает ранее высказанную идею о том, что банковский кредит есть инструмент изъятия из экономической системы ресурсов в пользу предпринимателя, осуществляющего новые комбинации. Именно кредит предоставляет предпринимателю ту покупательную силу, которая позволяет ему приобретать ресурсы, необходимые для осуществления новых комбинаций. Кроме кредита, другого источника средств для осуществления новых комбинаций в нормальном кругообороте нет.
«(с. 205) Ранее мы установили, что в принципе рабочий не может ссудить услуги своего труда,
(с. 206) а земельный собственник услуги своей земли. Добавлю, что и предприниматель не может взять в долг произведённые средства производства, поскольку в (нормальном — В.П.) кругообороте не возникает никаких избыточных запасов средств производства, которые можно было бы ему одолжить. Если же в экономике случайно образовался излишек как раз нужных предпринимателю средств производства, то он может их просто купить, а для этого ему опять же нужна покупательная сила.
(с. 210) Правильнее было бы, на наш взгляд, различать два случая. Случай первый: у предпринимателя есть имущество, которое он может заложить банку.
Случай второй: предприниматель закладывает банку товары, купленные им с помощью ссуженной ему покупательной силы. (...) Совершенно ясно, что создаётся покупательная сила, которой на первых порах не соответствуют никакие новые блага.
Из сказанного следует, что и в действительности общая сумма кредита должна быть больше, чем если бы существовал кредит исключительно с покрытием.
(с. 212) Предприниматель, безусловно, типичный должник среди всех выделяемых наукой типов хозяйственых субъектов.»
В то же время Шумпетер отмечает, что, помимо кредитов предпринимателям на осуществление новых комбинаций, существуют и банковские кредиты потребителям (потребительский кредит), а также кредиты, предоставляемые производителям просто в связи с какими-то неблагоприятными обстоятельствами. Последний вид кредита Шумпетер назвал «производственным» кредитом или «потребительским кредитом на производственные цели». И потребительский и производственный кредиты Шумпетер считает лишь вспомогательными средствами в рамках нормального кругооборота, и к процессу развития они не имеют никакого отношения.
«Конечно, в реальной жизни кредиты предоставляются не только предпринимателям. (...) Существо хозяйственного субъекта не определяется тем, что он вынужден пользоваться потребительским кредитом. (...) Всё, что было сказано о потребительском кредите, относится и к тем случаям, когда кредит необходим для восстановления нормального функционирования предприятия, нарушенного тем или иным неблагоприятным обстоятельством. Это те случаи, которые я объединил единым понятием «потребительский кредит на производственные цели».
(с. 213) Своим значением «производственный» кредит обязан тому обстоятельству, что существует процесс развития и что это развитие открывает возможность для использования денег, праздно лежащих в тот или иной момент времени.
(с.214) Таким образом, мы вправе исключить «производственный» кредит из нашего рассмотрения на тех же основаниях, что и потребительский: он представляет собой технологическое, вспомогательное средство в сфере обращения — подчеркнём: именно в рамках (нормального — В.П.) кругооборота; в условиях развития по тем же причиным он представляет собой нечто иное — то, что не оказывает никакого влияния на товарооборот.»
Совсем иное дело — кредит, предоставляемый предпринимателю на осуществление новых комбинаций. В результате их осуществления в конце концов увеличивается поток производимых благ, которое вовлекаются в нормальный коугооборот, но уже на новой его траектории. Это позволяет предпринимателю погасить кредит с процентами и сверх того, получить некий остаток — предпринимательскую прибыль.
«(с. 216) ... кредит — это в основном создание покупательной стоимости для передачи её предпринимателю.
(с. 222) (...) он — размеется, если всё происходило в соответствии с его ожиданиями — увеличил поток благ на то количество товаров, общая стоимость которых превышает сумму взятых кредитов, а также стоимость изъятых им прямо или косвенно из этого потока благ.
Кроме того, предприниматель может тем самым погасить свою задолженность банку — долг плюс процент — и в нормальных условиях создать резервы, иными словами, оставить в своих руках положительное сальдо (=предпринимательская прибыль), которое ему удалось себе обеспечить за счёт фонда покупательной способности, вовлечённого в (нормальный — В. П.) кругооборот.»
Раздел второй третьей части называется «Капитал». Везде до этого, говоря о факторах производства, Шумпетер упоминает только труд и землю, но не капитал. В данном разделе он подробно разъясняет, что не считает капитал ни фактором производства, ни накопленным запасом каких-либо благ, а ( так же, как и Маркс) некоторым общественным отношением. Согласно Шумпетеру, капитал — общественное отношение по поводу передачи в распоряжение предпринимателя нужных ему ресурсов для осуществления новых комбинаций. Капитал — неотъемлемый элемент именно капиталистического уклада; в командной экономике те же функции будут выполнять непосредственные распоряжения командной власти (книга писалась в 1912 г. !).
«(с. 231) (...) экономический уклад, в котором блага, нужные для нового производства, изымаются из своего привычного кругооборота (имеется в виду нормальный кругооборот — В.П.) в результате вмешательства новой покупательной способности, то есть посредством процессов купли-продажи на рынке, является капиталистическим; там же, где это происходит посредством осуществления командной власти или по соглашению всех участников, налицо экономический уклад, в котором процессы протекают без участия капитала.(...) Капитал есть не что иное, как рычаг, позволяющий предпринимателю получать в своё распоряжение нужные ему конкретные блага, не что иное, как средство, дающее предпринимателю возможность использовать эти блага для достиждения новых целей, а также ориентировать производство в новом направлении.
(с. 236) Итак, что же такое капитал, если он не воплощается ни в благах определённого вида, ни в благах вообще ? Ответ напрашивается сам собой: капитал — это фонд покупательной силы.
Но здесь возникает ещё один вопрос: из чего же, собственно, состоит этот фонд покупательной силы ?
(с. 239) Данное понятие воплощает в себе только тот аспект экономических процессов, который мы связываем исключительно с развитием.
Итак, мы определяем капитал как сумму денег и других платёжных средств, которая в любой момент времени может быть предоставлена в распоряжение предпринимателя.
(приложение к разделу, с. 263) Но его (Маркса — В.П.) основная идея о том, что капитал есть, в сущности, средство господства над производством, совершенно совпадает с нашими выводами.
(с. 275) Итак, осуществление кредитных операций в интересах формирования новой системы стоимостей, финансирование развития есть главная функция денежного рынка, или рынка капитала.»
Глава четвёртая «Предпринимательская прибыль или прибавочная стоимость» рассматривает проблему сущности прибыли, исходя из общей схемы экономического развития Шумпетера. Как он уже отмечал в первой главе, в условиях нормального кругооборота прибыль должна быть нулевой. Прибыль, следовательно — это исключительно порождение процесса экономического развития, результат осуществления новых комбинаций.
«(с. 277) Предпринимательская прибыль — это часть средств, остающаяся свободной после покрытия всех издержек.
(с. 278) Предположим, что в экономике, где текстильная промышленность целиком основана на ручном труде, некто видит возможность организовать предприятие, применяющее механические ткацкие станки.
(с. 280) Отсюда возникает разница между выручкой, измеряемой посредством цен, которые сформировались как цены устойчивого равновесия (...), и затратами, которые в расчёте на единицу продукции у данного предприятия существенно ниже, чем у всех остальных.
Но теперь начинается второй акт драмы. Путь открыт, и манимые прибылью, возникают всё новые и новые предприятия, использующие механические ткацкие станки. (...) Сейчас же нас интересует только одно: конечным результатом здесь должно стать новое равновесие, при котором цены вновь сравняются с издержками, но уже на другом уровне.
(с. 285) На этих примерах мы убедились в том, что по сути своей предпринимательская прибыль — это результат осуществления новых комбинаций.
Следовательно, в начале возрастают стоимости непосредственных в новой комбинации услуг труда и земли, а затем этот процесс охватывает стоимости всех остальных услуг данных факторов.»
Глава пятая «Процент на капитал» отвергает традиционные для того времени представления о проценте как о некотором доходе, приносимым фактором производства «капитал», подобно тому как земля приносит ренту, а труд — заработную плату. Нет, утверждает Шумпетер, процент — это часть того дополнительного дохода, который возникает в результате осуществления новых комбинаций. Процент не существует вне процесса развития, и потому его оценка просто в виде некоторой фиксированной доли от заёмного капитала — всего лишь сила традиции, скрывающая его подлинную экономическую сущность. Фактически такой подход, считает Шумпетер, — это просто ошибка, которая может иметь и практические последствия.
Для изложения своих взглядов на сущность экономической категории процента Шумпетер выдвигает шесть принципиальных положений.
Положение первое. Источником процента в принципе могут быть только стоимостные ажио. Под стоимостными ажио подразумеваются разницы в общей стоимости (выручке), получаемой предпринимателями, и затратами на покрытие расходов, возникающие в связи с разницей между ценами, сложившиимися в нормальном кругообороте, и более низкими издержками производства, которые имеют место в результате осуществления новых комбинаций.
«(с. 328) При сделанных оговорках процента вне развития не существовало бы вообще. Процент — это один из компонентов тех громадных волн в мире экономических стоимостей, (c. 329) которые порождает развитие. Чтобы обосновать данный вывод, мы вначале показали, что процесс образования стоимости в рамках хозяйственного кругооборота исключает существование процента. (Примечание. Ошибочное мнение, что процент может быть объяснён «статически», основано лишь на том факте, что выплата процента носит регулярный характер.)
Положение второе. Ажио, возникающие в процессе развития, распадаются (...) на две группы: на предпринимательскую прибыль и «ажио, являющиеся обратным воздействием процесса развития». На данной стадии исследования мы уже знаем, что возникновение процента не может быть связано с ажио, попадающими во вторую группу.Следовательно, источником процента должна быть предпринимательская прибыль.
(с. 330) Положение третье. Вместе с тем ни вся предпринимательская прибыль, ни какая-то часть её не может прямо и непосредственно образовывать процент, поскольку она также представляет собой временное явление.
Итак, процент как значительное явление есть продукт развития, его источником является предпринимательская прибыль, и он не связан с конкретными благами.
(с. 331) (Четвёртое положение) (...) в коммунистическом или любом другом нерыночном хозяйстве процента существовать не будет.
(с. 332) (Пятое положение, аргумент для четвёртого) (...) если бы предприниматель с самого начала располагал нужными ему благами, то и в условиях рыночного хозяйства производство осуществлялось бы без всякого участия процента.
(с. 341) (...) шестое положение: процент — это элемент цены покупательной силы, позволяющей устанавливать свою власть (господство) над производственными благами.»
Изложив эти шесть принципиальных положений, Шумпетер развивает далее свою мысль о том, что источником процента является предпринимательская прибыль. В связи с тем, что прибыль, как это было показано в четвёртой главе, является порождением осуществления конкретных новых комбинаций, то и процент не может существовать сам по себе, а возникает лишь в случае, если капитал получает конкретный предприниматель, который эти новые комбинации осуществляет. Предприниматель приобретает специфический товар — покупательную силу для осуществления новых комбинаций, и платой за этот товар является процент. Поскольку предпринимательская прибыль есть временное, преходящее явление, то не может быть неизменным и процент. Он будет меняться в зависимости от того, как происходит процесс осуществления новых комбинаций и как в связи с этим меняется предпринимательская прибыль.
«(с. 353) В (нормальном) кругообороте он (процент) не является существенным элементом экономики.
(с. 354) ... он сводится к установлению цены на товар «покупательная сила».
(с. 355) Итак, между предпринимателями и владельцами денег происходит обмен, похожий на всякий прочий.
(с. 373) Ядром рассмотренной нами проблемы капитализации является признание фундаментального факта существования процента, приносимого покупательной силой. С ним сравниваются доходы, приносимые любым другим постоянным источником. Цена последних определяется механизмом конкуренции таким образом, что рассмотрение дохода от «потенциального» капитала в качестве истинного процента не означает совершения никакой практической ошибки.
(с. 377) Отдельное промышленное предприятие не может приносить никаких постоянных доходов, кроме заработной платы и ренты. (...) В соответствии с нашими представлениями, капиталист должен ссужать поочерёдно свой капитал разным предпринимателям, поскольку ни один из них не в состоянии выплачивать процент постоянно.
(с. 378) Привычка делового человека практически любую прибыль выражать в виде процента от какой-то величины в сравнении с определённым периодом содержит в себе ошибку, причём ошибку далеко не безобидную, а весьма чувствительную в практическом отношении.
(с. 380) Прежде всего, при прочих равных условиях, процент растёт и падает одновременно с предпринимательской прибылью».
Глава шестая «Цикл конъюнктуры» развивает теорию динамики экономической системы в целом. До сих пор речь шла лишь об отдельных динамических импульсах, вызванных осуществлением новых комбинаций отдельными предпринимателями. Но как деятельность многих предпринимателей в их взаимодействии сказывается на экономике в целом ?
Для объяснения этого Шумпетер выдвинул тезис о разграничении предпримателей-новаторов и предпринимателей-имитаторов. Новаторы первыми внедряют новшество, сталкиваясь при этом со всевозможными препятствиями: отсутствие подходящей технологической среды для новшества, отсутствие опыта его эксплуатации, административные барьеры, даже психологическое сопротивление новому. Имитаторы же идут по проторенной дороге. Постепенно процесс имитации вовлекает во внедрение новшества в данной отрасли всё новых и новых предпринимателей. Более того, внедрение новшества в одной отрасли порождает внедрение новвовведений и в нескольких других отраслях — возникают так называемые кластеры нововведений. Массовое внедрение новшеств порождает фазу подъёма экономического цикла.
«(с. 404) (...) осуществление новых комбинаций — дело сложное и доступно лишь людям, обладающим определёнными качествами.
(с. 405) Однако, если один или несколько предпринимателей добились успеха, то некоторые из рассмотренных трудностей отпадают. За этими первыми предпринимателями могут последовать другие. (...) Их успех в свою очередь облегчает деятельность других предпринимателей путём всё более полного устранения рассмотренных в главе второй препятствий за счёт появления всё новых и новых предпринимателей и так до тех пор, пока новое не станет привычным и реальным, а его восприятие не будет делом свободного выбора.
(c. 406) Однако «первые» предприниматели устраняют препятствия для «других» не только в той отрасли производства, в которой они появляются, но в соответствии с природой этих препятствий ipso facto (по этой причине) и в других отраслях: предприятия этих отраслей могут скопировать многие новшества.
(с. 407) Массовое появление предпринимателей, которое служит единственной причиной явления «подъём», постольку оказывает на народное хозяйство влияние, качественно отличное от влияния их непрерывного, равномерно распределённого во времени поведения.»
Но массовое осуществление новых комбинаций имеет и оборотную сторону — оно порождает в экономической системе различные нарушения, вызванные её адаптацией к новому. Это в конечном итоге приводит к тому, что рано или поздно фаза подъёма сменяется фазой депрессии.
«(...) массовое возникновение нарушений (порождаемых появлением новых предпринимателей — В.П.) (...) связано (...) с процессом (...) адапатации народного хозяйства к новому. Этот процесс составляет существо периодической депрессии, которую, с нашей точки зрения, следует определить как борьбу народного хозяйства за новое равновесие, приведённое в соответствие с условиями, изменившимися в результате вызванного подъёмом «нарушения».
(с. 408) (...) сущность нарушения, вызываемого подъёмом (можно выразить) в следующих трёх положениях.
Во-первых, в период подъёма спрос предпринимателей на средства производства, опирающийся на новую покупательную силу, порождённое этим спросом «соперничество в борьбе за средства производства» (Ледерер) взвинчивает цены на них.
(с. 409) Во-вторых, через несколько лет на рынке появляются новые товары и в результате конкуренции вытесняют старые.
(с. 410) Это появление на рынке новых товаров вызывает падение цен, которое в свою очередь кладёт конец подъёму, может привести к кризису, должно неизбежно вести к спаду сил и вызывает другие последствия.
В-третьих, планомерно достигаемый успех новых предприятий порождает кредитную инфляцию, так как теперь предприниматели имеют возможность — и поводы — погашать свои долги, ну а поскольку нет других кредитополучателей, это ведёт к исчезновению вновь созданной покупательной силы как раз в то время, когда дополнительные блага, рассчитанные на неё, уже существуют и могут вновь и вновь производиться в рамках кругооборота (имеется в виду новая траектория нормального кругооборота, возникшая в результате осуществления новых комбинаций предпринимателями — В.П.)».
Действительно, депрессия не возвращает экономику в прежнее состояние равновесия. В результате каждого очередного цикла осуществляется переход к состоянию равновесия на более высоком уровне, к новой траектории нормального кругооборота. В этом суть циклического процесса экономического развития при капитализме.
(с. 418) «Между тем существуют два положительных момента этого процесса (депрессии — В.П.).
Во-первых, процесс депрессии ведёт к состоянию-не-прежнего-равновесия.
(с. 422) Во-вторых, (...) депрессия осуществляет то, что обещал подъём. (...) поток благ стал более обильным, частично реорганизовано производство, снижены издержки производства, и то, что вначале выступало в виде предпринимательской прибыли, в конечном счёте увеличивает устойчивые реальные доходы».
Тем не менее, как считает Шумпетер, такое явление, как экономические кризизы, носит исторически преходящий характер, и оно не будет существовать вечно.
«(с. 431) Однако явление кризиса само исчезнет раньше, чем капиталистическое интермеццо, плодом которого оно является».
Идеи шестой главы «Теории экономического развития» легли в основу другого фундаментального труда Шумпетера — двухтомника «Циклы деловой активности» (1939), в котором они получили дальнейшее развитие и были подкреплены историческим и статистическим материалом. В частности, говоря о кластерах нововведений, он отметил несколько имевших место промышленных революций или инновационных волн, вызванных появлением таких кластеров.
Первая инновационная волна была вызвана появлением парового двигателя, развитием текстильной промышленности и развитием металлургии. Она продолжалась с 1780-х по 1840-е гг. Вторая волна была связана с развитием железных дорог и сталелитейной промышленности и продолжалась с 1840-х до начала 1900-х гг. Третья волна, возникшая в начале XX столетия, была инициирована совместным распространением электричества, двигателя внутреннего сгорания, автомобилей. Таким образом, каждый инновационный цикл продолжался примерно 50-60 лет (в среднем, по Шумпетеру, 55 лет).
Такие большие экономические циклы, связанные с появлением новых отраслей и технологий, Шумпетер назвал циклами Кондратьева, по имени советского экономиста Н.Д. Кондратьева (1892-1938), впервые теоретически обосновавшего и статистически выделившего такие циклы в 1920-е гг. В то же время следует отметить, что сам Н.Д. Кондратьев в своих работах 1920-х гг. описывал механизм возникновения таких циклов несколько иначе, чем Шумпетер, и вообще не разделял взгляды Шумпетера на сущность процесса экономического развития. Однако, как-либо оценить использование Шумпетером своей теории больших циклов советский учёный уже не мог. (К моменту выхода на Западе «Циклов деловой активности» Н.Д. Кондратьев был в СССР уже расстрелян).
Наряду с циклами Кондратьева, Шумпетер выделяет и другие периоды колебаний. Так, каждый цикл Кондратьева включает несколько циклов Жюгляра, названных так по имени французского экономиста Клемента Жюгляра (1819-1905), описавшего такие циклы ещё в XIX веке. Жюгляр исследовал колебания ставок процента и цен во Франции, в Англии, в США, и обнаружил их совпадение с циклами инвестиций, национального продукта, инфляции, занятости и рынка страхования. В отличие от циклов Кондратьева, связанных с появлением новых отраслей и технологий, циклы Жюгляра связаны с инвестициями прежде всего в машины и оборудование. Продолжительность цикла Жюгляра — 7-11 лет (в средем — девять с половиной лет). С конца XVIII века до начала 1930-х гг. было выделено 11 циклов Жюгляра.
В свою очередь, каждый цикл Жюгляра включает в себя несколько циклов Китчина (названы по имени английского экономиста Джозефа Китчина (1861-1932), в 1920-е гг. продемонстрировавшего наличие таких циклов в экономике США и Великобритании). Цикл Китчина связан с текущими колебаниями хозяйственной конъюнтуры (товарных запасов) и продолжается в среднем 2 года 4 месяца.
Таким образом, согласно Шумпетеру, процесс экономического развития характеризуется несколькими взаимодействующими циклическими ритмами.
Книга Шумпетера «Капитализм, социализм и демократия» (первое издание — 1942) — наиболее «интегралистская». В ней он переходит от экономики к гораздо более общим проблемам: об исторических судьбах капитализма, об учении Карла Маркса, о Ленине, о противостоянии Запада и СССР, о сущности социализма, о законах развития общества и идей, о демократии — то есть затронут чрезвычайно широкий пласт проблем. Отметим несколько наиболее существенных моментов.
Что касается капитализма, то прежде всего Шумпетер ставит в своём исследовании следующие вопросы:
На первый и второй вопросы Шумпетер даёт однозначно положительный ответ, на третий — отрицательный. Говоря о способности капитализма обеспечивать высокие темпы роста, он возвращается к своей схеме экономической динамики. (Цитаты даются по книге: Шумпетер Й.А. Капитализм, социализм и демократия / Общ. ред. и предисл. B.C. Автономова. М.: Экономика, 1995)
«(глава VII) Капитализм по самой своей сути — это форма или метод экономических изменений, он никогда не бывает и не может быть стационарным состоянием. Эволюционный характер капиталистического процесса объясняется не только тем, что экономическая жизнь протекает в социальной и природной среде, которая изменяется и меняет тем самым параметры, при которых совершаются экономические действия. (...) Основной импульс, который приводит капиталистический механизм в движение и поддерживает его на ходу, исходит от новых потребительских благ, новых методов производства и транспортировки товаров, новых рынков и новых форм экономической организации, которые создают капиталистические предприятия».
То есть речь идёт о тех же «новых комбинациях», которые в данной работе Шумпетер называет ещё и «экономическими мутациями», а сам процесс их внедрения — «созидательным разрушением» (выражение, впоследствии ставшее знаменитым).
«Открытие новых рынков, внутренних и внешних, и развитие экономической организации от ремесленной мастерской и фабрики до таких концернов, как «Ю.С.Стил», иллюстрируют всё тот же процесс экономической мутации, — если можно употребить здесь биологический термин, — который непрерывно революционизирует [Строго говоря, эти революции происходят не непрерывно, а дискретно и отделяются друг от друга фазами относительного спокойствия. Но весь процесс в целом действительно непрерывен, т.е. в каждый данный момент происходит или революция, или усвоение ее результатов. Обе эти фазы, вместе взятые, образуют так называемый экономический цикл.] экономическую структуру изнутри, разрушая старую структуру и создавая новую. Этот процесс «созидательного разрушения» является самой сущностью капитализма, в его рамках приходится существовать каждому капиталистическому концерну».
Итак, описывается та же схема, что и в «Теории экономического развития». Но теперь Шумпетер развивает эти мысли дальше.
В частности, критикуя современные ему теории конкуренции, он отмечает, что «ценовой параметр теряет свое доминирующее положение в экономической теории. Однако до сих пор в центре внимания экономистов всё ещё находится конкуренция, протекающая в рамках неизменных условий, в частности неизменных методов производства и организационных форм. Но вопреки учебникам в капиталистической действительности преобладающее значение имеет другая конкуренция, основанная на открытии нового товара, новой технологии, нового источника сырья, нового типа организации (например, крупнейших фирм). Эта конкуренция обеспечивает решительное сокращение затрат или повышение качества, она угрожает существующим фирмам не незначительным сокращением прибылей и выпуска, а полным банкротством.»
Наряду с конкуренцией, Шумпетер по-своему трактует и проблему монополии. Традиционно экономическая теория считала монополию фактором неэффективности, ограничения производства, «несправедливых» доходов и т.д. Шумпетер же утверждает, что монополия — далеко не всегда препятствие для экономического развития. Наоборот, монопольная сверхприбыль может выполнять ту же роль, что и банковский кредит, — то есть выступать механизмом перераспределения ресурсов в пользу новых комбинаций.
«(глава VIII) Теория учит нас, что за редким исключением монопольная цена должна быть выше конкурентной, а объем производства при монополии меньше, чем при конкуренции. Это верно в том случае, если способ производства, его организация и всё остальное в обоих случаях одинаковы. На самом деле в распоряжении монополиста могут находиться способы производства, недоступные или труднодоступные для его конкурентов. Дело в том, что существуют преимущества, которых в принципе можно добиться и конкурентному предприятию, но гарантированы они только монополиям. Например, монополизация может увеличить сферу действия более умных людей и уменьшить сферу действия менее умных (...). Монополия может также иметь на порядок более устойчивое финансовое положение. Всюду, где действуют эти преимущества, вышеупомянутый принцип не действует, иными словами, данный аргумент в пользу конкуренции не работает, потому что при разных уровнях производственной и организационной эффективности мононольные цены не обязательно выше конкурентных, а объём производства при монополии ниже, чем при конкуренции».
Эти взгляды впоследствии получили название «гипотезы Шумпетера»: потери общества от деятельности монополий компенсируются усовершенствованием технологий, которые обусловлены деятельностью этих же монополий.
Итак, Шумпетер отвергает традиционные аргументы против монополии, но зато выдвигает свои собственные: крупные концерны и корпорации превращают осуществление нововведений в рутинно-упорядоченный процесс. В крупных корпорациях создаются исследовательские отделы, сотрудники которых профессионально занимаются этой деятельностью и получают за это заработную плату. В результате исчезает основа процесса развития — героика предпринимательства, предприниматель-новатор заменяется наёмным работником. Вместе с предпринимателем исчезает и прибыль, поскольку прибыль является порождением деятельности предпринимателей. Хотя наёмные работники, отвечающие за внедрение новшеств, «вроде бы» выполняют те же функции, что и предприниматели, но их доход — это вовсе не прибыль, а обычная заработная плата.
Далее, крупные хозяйственные объединения, акционерные общества обезличивают руководство предприятиями и также делают ненужным институт предпринимательства. Если раньше за всё отвечал предприниматель, ведущий дело на свой страх и риск, то теперь, в крупных акционерных обществах, — обезличенный административный аппарат. Вместе с исчезновением предпринимателей ослабляются и экономические позиции буржуазии (буржуазией Шумпетер считал общественный класс владельцев капитала, предоставляемого предпринимателям на осуществление новых комбинаций).
Таким образом, само развитие капитализма разрушает его фундамент — предпринимательскую функцию и ослабляет буржуазный класс. Но оно разрушает и ту институциональную структуру, которая защищала капитализм, а именно институты частной собственности и свободы заключения контракта.
«(глава 12) За исключением случаев, которые всё ещё играют значительную роль, — когда корпорацией практически владеет один человек или одна семья, — фигура собственника уходит в небытие, а вместе с ней исчезают и характерные интересы собственности. Остаются наёмные управляющие высшего и нижнего звена. Остаются крупные и мелкие владельцы акций. Ни одна из этих (...) групп, которые я выделил как самые типичные, не является безусловным выразителем интересов, характерных для такого любопытного явления, столь содержательного и так быстро исчезающего, которое обозначается понятием «собственность».
То же самое можно сказать и о свободе контракта. В эпоху расцвета договорных отношений это понятие означало свободу заключать индивидуальные договоры на основании индивидуального выбора из бесконечного числа возможностей. Стандартизированный, лишённый индивидуальных черт, обезличенный и бюрократизированный контракт, который мы имеем сегодня, — в первую очередь мы имеем в виду договор трудового найма, хотя это относится также и ко многим другим контрактам, — который предоставляет весьма ограниченную свободу выбора, в основном строится по формуле "c'est a prendrе ou a laisser" [хочешь бери, не хочешь — тебе же хуже — фр.]. Он совершенно лишён прежних характерных черт, большинство из которых стали невозможными в условиях, когда гигантские концерны имеют дело с другими гигантскими концернами или безликими массами рабочих или потребителей. Эта пустота заполняется тропической порослью новых юридических структур — и если подумать, то никак иначе и быть не могло.
Таким образом, капиталистический процесс отодвигает на задний план все те институты, в особенности институт частной собственности и институт свободного контракта, которые выражали потребности и методы истинно «частной» экономической деятельности. (...) В результате держатель титула собственности утрачивает волю к борьбе — борьбе экономической, физической и политической за «свой» завод и свой контроль над этим заводом, он теряет способность умереть, если потребуется, на его пороге. И это исчезновение того, что можно назвать материальной субстанцией собственности, — её видимой и осязаемой реальности — влияет не только на отношение к ней её держателей, но и на отношение рабочих и общества в целом. Дематериализованная, лишённая своих функций и отстранённая собственность не впечатляет и не внушает чувства преданности, как собственность в период своего расцвета. Со временем не останется никого, кого бы реально заботила её судьба, ни внутри больших концернов, ни за их пределами.»
Разрушается и такой важный, по мнению Шумпетера, элемент институциональной структуры капитализма, как симбиоз между буржуазией и феодальными элементами.
«Стальной каркас этой структуры по-прежнему состоял из человеческого материала феодального склада, и материал этот по-прежнему вёл себя в соответствии с докапиталистическими традициями. Эти люди занимали государственные должности, служили офицерами в армии, разрабатывали политику — они вели себя как classe dirigente (правящий класс) и, хотя учитывали буржуазные интересы, от самой буржуазии они тщательно дистанцировались.»
И это не случайно. Промышленник или торговец не подготовлен к осуществлению функций государственного управления, а аристократ — подготовлен.
«"Профессия" последнего не только хорошо готовила его к защите собственных классовых интересов, — он не только был способен отстаивать их с мечом в руках, — но она также создавала вокруг него некий ореол и делала его повелителем людей. Первое было важно, но ещё важнее был мистический ореол и величественные манеры — эта способность и привычка повелевать и властвовать, перед которой почтительно склонялись все слои общества. Престиж дворянства был настолько высок, а властность настолько действенной, что в данном случае классовое положение пережило те социальные и материальные условия, которые его породили, и доказало свою приспособляемость путём трансформации классовой функции к совершенно иным социальным и экономическим условиям. С великолепной лёгкостью и изяществом лорды и рыцари превратились в судей, администраторов, дипломатов, политиков и военных офицеров того типа, который не имел ничего общего с типом средневековых рыцарей.(...)
О промышленнике или торговце можно сказать прямо противоположное. Он, несомненно, лишён какого бы то ни было мистического ореола, который один только и возвышает правителей над людьми. Фондовая биржа — слабая замена Священному Граалю. Мы уже видели, что промышленник и торговец, поскольку они являются предпринимателями, также выполняют функцию лидерства. Но экономическое лидерство подобного типа в отличие от военного лидерства средневековых лордов не так-то легко превращается в лидерство политическое. Скорее, наоборот, бухгалтерские книги и расчёт себестоимости отнимают всё время и держат на приколе.
Я называл буржуа рационалистом, чуждым героики. Чтобы настоять на своём или заставить нацию подчиниться своей воле, он может использовать только рационалистические, чуждые героике средства. Он может поражать воображение своими экономическими достижениями, он может отстаивать свою правоту, он может посулить деньги или пригрозить их попридержать, он может купить продажные услуги наёмных убийц, политиков или журналистов. Но это все, что он может, причем политическая значимость всех этих мер сильно преувеличена. Ни жизненный опыт, ни традиции буржуа не делают его личность привлекательной. Даже гений бизнеса вне стен своего кабинета часто и слова никому поперёк сказать не решится — ни у себя в гостиной, ни с трибуны. Зная за собой эту слабость, буржуа хочет, чтобы его оставили в покое, и сам не лезет в политику.»
Но развитие капитализма покончило с этим феодальным хозяином-защитником.
«Разрушая докапиталистический каркас общества, капитализм, таким образом, сломал не только преграды, мешавшие его прогрессу, но и те опоры, на которых он сам держался. Этот процесс, внушительный в своей неумолимой неизбежности, заключался не просто в расчистке институционального сухостоя, но и в устранении партнеров капиталистического класса, симбиоз с которыми был существенным элементом капиталистической системы.»
Наконец, капитализм сам вырастил общественные силы, которые считают необходимым его упразднение. Капиталистический рационализм, свобода прессы, развитие высшего образования и личные свободы взрастили особый слой так называемых интеллектуалов, привыкших мыслить критически. Под интеллектуалами Шумпетер понимает людей думающих, образованных, владеющих устным и письменным словом, и при этом не имеющих навыков реальной экономической деятельности и не несущих никакой ответственности за практические дела.
«Все те, кто не имеет постоянной работы, недоволен своей работой или непригоден к работе вообще, постепенно оказываются на местах, где предъявляемые к ним требования наиболее расплывчаты или где ценятся знания и способности совершенно иного рода. Они пополняют собой армию интеллектуалов в строгом смысле этого слова, ряды которых, таким образом, непомерно возрастают. Они вступают в неё, испытывая глубокое недовольство. Недовольство порождает неприятие. А неприятие рационализуется в ту самую установку на критику общества, которая, как мы уже видели, является типичной установкой наблюдателя-интеллектуала по отношению к людям, классам и институтам, во всяком случае, в цивилизации, построенной на принципах рациональности и утилитарности».
Интеллектуалы в конце концов создают атмосферу всеобщей враждебности, которая окружает капиталистический строй, создаёт трудности для осуществления капиталовложений и постепенно разрушает политическую структуру капиталистического общества. Капиталистическая эволюция породила также рабочее движение, которое интеллектуалы стремятся радикализировать и революционизировать. Даже чиновники, утратившие ореол аристократизма (см. выше), становятся доступными к восприятию доктрин интеллектуалов.
Таким образом, согласно Шумпетеру, существуют объективные причины для снижения темпов роста при капитализме и в конце концов ведущие капиталистическую систему к гибели. В связи с этим в рассматриваемой работе он исследует проблемы практической осуществимости общественной системы, альтернативной капитализму — социализма. Шумпетер сравнивает социализм не с капитализмом свободной конкуренции, а с капитализмом большого бизнеса, и отмечает, что процесс концентрации производства и централизации управления начался ещё при капитализме. При социализме он лишь придёт к своему логическому завершению. При этом социалистическая бюрократия будет, по его мнениею, эффективнее капиталистической. Кроме того, социализм способен обеспечить более высокий уровень самодисциплины и групповой дисциплины, чем капитализм, что облегчит и использование авторитарной дисциплины (то есть дисциплины, устанавливаемой «сверху»).
Отдельное внимание уделяет Шумпетер и теоретическим проблемам демократии. Как отмечает учёный, в капиталистическом обществе политика становится отраслью экономики. В ней действуют законы конкуренции, а именно — конкуренции за голоса избирателей. Таким образом, демократия в современом понимании представляет собой исключительно порождение капитализма. Шумпетер выделяет несколько условий, необходимых для функционирования демократического механизма:
Рассматривая возможность демократии буржуазного типа при социализме, Шумпетер отмечает следующее. С одной стороны, социалистическая идеология наследует такие черты буржуазной идеологии, как рационализм и утилитаризм. И это создаёт предпосылки для сохранения того демократического механизма, который сфоормировался в рамках капитализма. Но с другой стороны, при социализме не будет тех автоматических ограничителей государственной власти, которые имеют место при капитализме, что может привести к ограничению уже самой демократии. В советском же опыте учёный видел преждевременный и несовершенный вариант реализации социалистических принципов, и не видел в СССР демократии ни в какой форме.
Последняя крупная работа Шумпетера — «История экономического анализа» так и осталась незаконченной. Впервые она увидела свет уже после смерти автора, в 1954 году. Книга представляет собой капитальный обзор различных течений и школ экономической мысли с древнейших времён до первой половины XX века. Оригинальность Шумпетера по сравению с другими историками экономической мысли состоит в том, что первостепенное внимание он уделял не рассмотрению сути экономических доктрин (что в экономике те или иные авторы считали «благом», что «злом», к чему призывали эти авторы и т.д.), а развитию методов и научных инструментов познания экономической действительности, технике экономического анализа. Отсюда, собственно, и название работы. Но это не значит, что Шумпетер освещает только лишь методы экономического анализа. Попутно он даёт сведения и о взглядах того или иного экономиста на различные экономические и общественные проблемы, прослеживает связи экономической науки с другими общественными науками и т.д. Работа Шумпетера по праву считается одним из наиболее фундаментальных обзоров по истории экономический мысли.
* * *
Долгое время теория экономического развития Шумпетера стояла как бы особняком в мировой экономической науке. Её нельзя было отнести ни к одной из существовавших школ (неоклассика, кейнсианство, неоклассический синтез, монетаризм). В то же время сам Шумпетер не создал научной школы своих последователей, и никто из известных экономистов не разделял его взглядов. Причина, видимо, заключалась в том, что Шумпетер просто опередил время. Возникший на рубеже 1970-х — 1980-х гг. так называемый эволюционный подход к анализу экономических изменений рассматривает Шумпетера как своего прямяго предшественника или даже основателя. Но при этом наибольшее влияние на развитие экономической мысли в рамках эволюционного подхода оказали идеи Шумпетера о неравновесном характере экономической динамики, о роли технических и технологических инноваций в экономическом развитии, о различии первоначального внедрения новшества и его последующей имитации, о природе экономического цикла. Теоретические же взгляды Шумпетера на проблемы кредита, капитала, прибыли, процента, монополии, а также его представления об исторических судьбах капитализма и социализма привлекают гораздо меньше внимания. Но — парадоксально — в развитии идей эволюционного подхода переплелись, дополняя друг друга, выводы Шумпетера и идеи институциональной эклономики, хотя сам Шумпетер критически относился к институционализму.
В.В. Поколодин, 2004
Книги Шумпетера «Капитализм, социализм и демократия» и «История экономического анализа»
(часть II) в электронной библиотеке экономической и деловой литературы:
http://ek-lit.agava.ru/books.htm
|
|
|
|
| Назад | Форум | На Главную |