С О Ц И Н Т Е Г Р У М

Обычно я не отвечаю на вопросы, поставленные неверно. По Выготскому «лучше приблизительно верно отвечать на правильно поставленный вопрос, чем пытаться ответить на ошибочно поставленный вопрос с точностью до последнего десятичного знака».
Неверная постановка заключается в том, что:
1) при обмене эквивалентами (по стоимости) эквивалентность достигается не в каждом отдельном случае, а лишь тогда, когда вся масса продукта А обменивается на всю массу продукта В. Объяснять эту элементарщину подробнее — выше моих сил. Тем не менее наш Антошенко Игорь выводит из случайной неэквивалентности обмена в частном случае какую-то «прибавочную стоимость». И это конец всему, что называется логикой.
2) наш хитрый крестьянин, получивший в случайном обмене некоторую выгоду (нетрудовой доход, вытекающий из спекулятивного обмена) получает, оказывается, прибавочную стоимость (!)
Многие, в том числе и, как я вижу, Григорий, не понимают, что такое прибавочная стоимость. Более того, ставится наглый вопрос о том, откуда берется эта «прибавочная стоимость». Если вы объегорили своего товарища и продали ему банку черной икры, нет, лучше литровую банку меда, в два раза дороже, то откуда берется этот «навар» (знаменитая дельта). Ну конечно же из кармана вашего товарища! Он вкалывал, заработал деньги за свой труд, а вы — пчеловод хреновый или спекулянт — вынули у него без труда рыбку из пруда (т.е. кармана).
Если рассматривать несовпадение цены со стоимостью или с той формой цены, которая складывается на данном специфическом рынке, как случайность, сумма взаимного надувательства торговцев теоретически равна нулю и цена в среднем совпадает со стоимостью (или ценой производства).
О том, что в реальной жизни в период функционирования немодифицированного закона стоимости взаимная оценка стоимостей осуществлялась методом проб и ошибок, писал Фридрих Энгельс:
«… На первых ступенях общественной жизни продукты потребляются самими производителями и что эти производители стихийно объединены в более или менее коммунистически организованные общины; что обмен избытками этих продуктов, с которого начинается превращение продуктов в товары, возникает позднее, причем сначала он происходит лишь между отдельными разноплеменными общинами и только потом возникает и внутри общин, существенно содействуя их разложению на большие или меньшие семейные группы. Но и после этого разложения обменивающиеся между собой главы семейств остаются трудящимися крестьянами, производящими почти все необходимое для удовлетворения всех своих потребностей в собственном хозяйстве при помощи своей семьи, и лишь незначительную часть необходимых предметов они выменивают на стороне на избыток продукта своего труда. Семья занимается не только земледелием и скотоводством, но и перерабатывает также их продукты в готовые предметы потребления, местами даже перемалывает еще зерно на ручной мельнице, печет хлеб, прядет, красит, изготовляет льняные и шерстяные ткани, дубит кожи, строит и ремонтирует деревянные здания, изготовляет инструменты и орудия труда, нередко выполняет столярные и кузнечные работы, так что такая семья или семейная группа в основном ведет натуральное хозяйство.
То немногое, что подобной семье приходится получать в обмен или покупать у других, даже вплоть до начала XIX столетия в Германии, состояло преимущественно из предметов ремесленного производства, то есть из таких вещей, способ изготовления которых был хорошо известен крестьянину, но которых он не производил сам или из-за трудности получения сырья, или же ввиду значительной дешевизны, или лучшего качества покупных изделий.
Следовательно, средневековому крестьянину было довольно точно известно количество рабочего времени, необходимого для изготовления предметов, получаемых им в обмен. Сельский кузнец и тележник работали на его глазах, так же как и портной или сапожник, которые у нас на Рейне еще в дни моей юности ходили из одного крестьянского дома в другой и шили из самодельных тканей и кож одежду и обувь. Как крестьянин, так и те, у которых он покупал, были сами работниками: обмениваемые предметы были продуктами их личного труда. Что затрачивали они при изготовлении этих предметов? Труд — и только труд: на возмещение орудий труда, на производство сырья, на его обработку они затрачивали только свою собственную рабочую силу; могли ли они поэтому обменивать эти свои продукты на продукты других производителей иначе, чем пропорционально затраченному труду? Рабочее время, затраченное на эти продукты, было не только единственным подводящим мерилом у них для количественного определения подлежащих обмену величин, но всякое другое мерило было совершенно немыслимо. Можно ли предположить, что крестьяне и ремесленники были так глупы, чтобы обменивать продукт 10-часового труда одного на продукт часового труда другого? Для всего периода крестьянского натурального хозяйства возможен был только такой обмен, при котором обмениваемые количества товаров соизмерялись все больше и больше по количеству воплощенного в них труда. С момента проникновения денег в это хозяйство тенденция к соответствию с законом стоимости (nota bene* — в формулировке Маркса!) становится, с одной стороны, еще отчетливее, но с другой — она уже начинает нарушаться вследствие вмешательства ростовщического капитала и фискальной системы, и те периоды, за которые цены в среднем почти приближаются к стоимости, становятся уже более продолжительными.
То же самое относится к обмену продуктов крестьян на продукты городских ремесленников. Вначале обмен совершается прямо, без посредничества купца, в базарные дни в городах, где крестьянин продает свои продукты и совершает покупки. И здесь точно так же крестьянину известны условия труда ремесленника, а последний знает условия крестьянского труда. Он сам еще до известной степени крестьянин, он имеет не только огород, но очень часто участок поля, одну-две коровы, свиней, домашнюю птицу и т. д. Таким образом, в средневековье люди были в состоянии довольно точно подсчитать друг у друга издержки производства в отношении сырья, вспомогательных материалов, рабочего времени — по крайней мере, поскольку дело касалось предметов повседневного обихода.
Но как же при этом обмене по количеству, затраченного труда определялось это количество, хотя бы косвенно и относительно, для продуктов, требующих затраты труда в течение продолжительного времени, с нерегулярными перерывами и неопределенным объемом продукции, например для хлеба и скота, и при этом людьми, не умеющими считать? Очевидно, лишь путей длительного процесса приближения зигзагами, часто в потемках, ощупью, причем, как и всегда, лишь горький опыт учил людей. Необходимость для каждого в общем и целом возместить свои издержки содействовала в каждом отдельном случае нахождению правильного пути, ограниченное же число видов предметов, поступавших в обмен наряду с неизменяющимся — нередко на протяжении многих столетий — характером их производства, облегчали эту задачу. Доказательством того, что для приблизительно точного установления относительной величины стоимости этих продуктов вовсе не требовалось слишком много времени, служит уже один тот факт, что такой товар, как скот, для которого, ввиду продолжительности времени производства отдельной его головы, это определение кажется наиболее затруднительным, был первым довольно общепризнанным денежным товаром. А для этого необходимо было, чтобы стоимость скота, его меновое отношение к целому ряду других товаров, достигла фиксации, относительно необычной и беспрекословно признаваемой на территории многочисленных племен. И люди того времени, как скотоводы, так и те, кто у них покупал, наверное были достаточно благоразумны для того, чтобы при обмене не отдавать без эквивалента затраченное ими рабочее время. Наоборот, чем ближе к первоначальному периоду товарного производства находится тот или другой народ, — например русские и восточные народы, — тем больше времени и до сих пор тратят они на то, чтобы путем долгого, упорного торга полностью оплатить рабочее время, употребленное на производство продукта.
Исходя из этого определения стоимости рабочим временем, все товарное производство, — а вместе с тем и многообразные отношения, в которых проявляются различные стороны закона стоимости, — развивается так, как это изложено в первом отделе первого тома «Капитала»; стало быть, в частности, развиваются и условия, при которых только труд и является созидателем стоимости. Притом эти условия прокладывают себе путь, не будучи осознанными людьми, и лишь путем трудных теоретических исследований они могут быть абстрагированы из повседневной практики; стало быть, эти условия действуют подобно законам природы, что неизбежно вытекает, как доказал Маркс, из природы товарного производства. Важнейшим и решающим шагом вперед был переход к металлическим деньгам, но в результате этого перехода и определение стоимости рабочим временем уже перестало видимым образом выступать на поверхности товарного обмена. С точки зрения практики решающим мерилом стоимости стали деньги, и это тем более, чем разнообразнее становились товары, служащие предметами торговли, чем в большей мере они притекали из отдаленных стран и, следовательно, чем меньше можно было учесть необходимое для изготовления этих товаров рабочее время. К тому же и сами деньги вначале большей частью притекали из чужих краев; но даже и в том случае, когда благородные металлы добывались в данной стране, крестьяне и ремесленники отчасти не были в состоянии даже приблизительно определить затраченный на их добывание труд, с другой же стороны, у них самих под влиянием привычки считать на деньги значительно затемнялось представление о свойстве труда как мерила стоимости; в народном сознании деньги начали служить представителем абсолютной стоимости.
Словом, закон стоимости Маркса имеет силу повсюду, — поскольку вообще имеют силу экономические «законы, — для всего периода простого товарного производства, следовательно, до того времени, когда последнее претерпевает модификацию вследствие возникновения капиталистической формы производства. До этого момента цены тяготеют к определенным, по закону Маркса, стоимостям и колеблются вокруг них так, что чем полнее развивается простое товарное производство, тем больше средние цены за продолжительные периоды, не прерываемые внешними насильственными нарушениями, совпадают со стоимостями с точностью до величины, которой можно пренебречь. Стало быть, закон стоимости Маркса имеет экономически всеобщую силу для периода, который длится с начала обмена, превратившего продукты в товары, и вплоть до XV столетия нашего летосчисления. Начало же обмена товаров относится ко времени, которое предшествует какой бы то ни было писаной истории и уходит в глубь веков в Египте по меньшей мере за две с половиной, а может быть и за пять тысяч лет, в Вавилонии же за четыре-шесть тысяч лет до нашего летосчисления. Таким образом, закон стоимости господствовал в течение периода в пять-семь тысяч лет».
Т.25, ч.2, с.471-475.

Начнем с того, что ростовщичество - это не обмен товарами, а предоставление денег в РОСТ под определенный процент.
Ростовщический капитал -это характерная для докапиталистических формаций форма капитала, приносящего проценты. Зародился в период разложения первобытно-общинного строя. К. Маркс относил ростовщический капитал наряду с торговым капиталом к "старинным", "... допотопным формам капитала, которые задолго предшествуют капиталистическому способу производства и наблюдаются в самых различных общественно-экономических формациях" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 25, ч. 2, с. 142).

УСТОЙЧИВОЕ и МАССОВОЕ нарушение эквивалентного обмена начинается именно с началом капиталистического способа производства. Отличительной особенностью этого способа производства является МАССОВОЕ производство таких товаров как "рабочая сила" и "деньги".
В неэквивалентности обмена между этими двумя товарами и лежит тайна капиталистического накопления, открытая Марксом.
Покупая рабочую силу как товар, капиталист продает результат её труда за большую цену, чем стоили ему издержки на авансированный капитал (C+V). Разница между затратами на покупку постоянного капитала (средства производства и материалы) и переменного капитала (рабочей силы) и ценой произведенного ею товара - это прибыль, необходимая капиталисту для сохранении и приращения его частного капитала.
Без нарушения эквивалента между ценой рабочей силы и ценой созданного ею товара получить прибыль невозможно. В этом и состоит суть капиталистического способа производства, открытая Марксом и разжеванная им в "Теориях прибавочной стоимости" (IV том "Капитала").

Прибавочная стоимость и прибыль - это не одно и то же.
Прибавочная стоимость - это, прежде всего прибавочный продукт, создаваемый наемным трудом сверх того, который необходим наемному работнику.
Торговый капитал растет не за счет прибавочного продукта, а за счет прибыли, получаемой в результате разницы между спросом и предложением на рынке. Причем, растет быстрее в условия дефицита того или иного жизненно важного продукта.
Капиталисту для роста его прибыли нужен рост прибавочного продукта, то есть количественный рост товаров. В перепроизводстве товаров и состоит кризис капиталистического производства как следствие погони за капиталистической прибылью.
А купцу для получения его прибыли нужен дефицит товаров.
Сначала почувствуйте разницу между прибылью торгового капитала и прибылью промышленного капитала, а уже потом ввязывайтесь в спор с Марксом и Валерием.
Желаю успехов на тернистом пути познания марксизма.
Для облегчения путешествия по этому пути рекомендую взять в качестве путеводителя книгу
Комментарии к «Капиталу» К. Маркса - Розенберг Д.И. - Практическое пособие:

"Надо сказать прямо: чтение «Капитала» — дело нелегкое. Но оно вполне посильно для тех, кто знаком с курсом политической экономии и имеет некоторые навыки к работе над серьезной научной литературой. Приходится преодолевать трудности двоякого — объективного и субъективного — порядка, которые в значительной мере друг друга обусловливают. «Капитал» — книга, предмет которой весьма сложен и по содержанию, и по форме изложения. Она требует вдумчивого, кропотливого чтения, частого повторения уже прочитанного.
Поэтому, прежде чем начать читать «Капитал», мы советуем твердо запомнить слова Маркса:
"В науке нет широкой столбовой дороги, и только тот может достигнуть ее сияющих вершин, кто, не страшась усталости, карабкается по ее каменистым тропам".
Эту книгу можно скачать с сайта http://institutiones.com/download/books ... arksa.html

Вы так и не ответили на вопрос о том, как возникает торговый капитал. Потому что для его возникновения требуется постоянное принципиальное отличие цены от стоимости в большую сторону. Никакими колебаниями и приблизительным совпадением это объяснить невозможно. Попробуйте выкрутиться по другому или согласитесь, что цены вполне могут в среднем не совпадать со стоимостью.
(Между прочим моя теория адекватно моделирует и докапиталистическую экономику. )

Ну и в чем принципиальная разница? И почему причинами возникновения прибыли торгового капитала нельзя объяснить причины возникновения промышленного капитала?
Ответьте пожалуйста внятно на эти вопросы, а уж потом у вас будут основания для таких пожеланий:

Я уже писал о том, что лучше приблизительно верно отвечать на правильно поставленный вопрос, чем пытаться ответить на ошибочно поставленный вопрос. Однако для ingener я сделаю исключение, так как ответ связан с разъяснением заблуждений самого ingener. Несмотря даже на то, что по его убеждению я якобы вынужден выкручиваться, как вошь на гребешке.

В докапиталистических общественно-экономических формациях торговый капитал выступал в форме купеческого капитала. Наряду с ростовщическим капиталом К. Маркс характеризовал его как «исторически древнейшую свободную форму существования капитала» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 25, ч. 1, с. 357).

«Так как движение купеческого капитала есть Д — Т — Д', то прибыль купца, во-первых, получается благодаря актам, совершающимся лишь в пределах процесса обращения, следовательно, получается при совершении двух актов: купли и продажи, и, во-вторых, она реализуется при совершении последнего акта продажи. Следовательно, это «прибыль от отчуждения» , «profit upon alienation» 88. Чистая независимая торговая прибыль prima facie (— на первый взгляд. Ред.) кажется невозможной, если продукты продаются по их стоимости. Дешево купить, чтобы дорого продать, — вот закон торговли. Следовательно, это не обмен эквивалентов. Понятие стоимости предполагается при этом постольку, поскольку различные товары все суть стоимость, а потому — деньги; качественно все они одинаково суть выражения общественного труда. Но они не равные величины стоимости. Количественное отношение, в котором продукты обмениваются друг на друга, является сначала совершенно случайным. Они принимают товарную форму, потому что они вообще могут обмениваться, т. е. потому что они суть выражения чего-то одного и того же третьего. Продолжающийся обмен и более регулярное воспроизводство для обмена все более устраняют этот элемент случайности. Но сначала не для производителей и потребителей, а для посредника между ними обоими, для купца, который сравнивает денежные цены и разницу кладет в карман. Самим своим движением он устанавливает эквивалентность.
Торговый капитал вначале служит только посредником в движении между двумя крайними членами, которые не подчинены ему, и между предпосылками, которые не им созданы.
Подобно тому как из самой по себе формы товарного обращения, Т — Д — Т', деньги возникают не только как мера стоимости и средство обращения, но и как абсолютная форма товара, а вместе с тем и богатства, как сокровище, и их сохранение и приращение в форме денег становится самоцелью, так из самой по себе формы обращения купеческого капитала, Д — Т — Д', возникают деньги, сокровище, как нечто такое, что сохраняется и увеличивается просто посредством отчуждения.
Торговые народы древнего мира существовали, как боги Эпикура в межмировых пространствах89, или, вернее, как евреи в порах польского общества. Торговля первых самостоятельных, колоссально развившихся торговых городов и торговых народов, как торговля чисто посредническая, основывалась на варварстве производящих народов, для которых они играли роль посредников».
Т.25, ч.1, с.362-363.

«Пока торговый капитал опосредствует обмен продуктов неразвитых стран, торговая прибыль не только представляется результатом обсчета и обмана, но но большей части и действительно из них происходит. Помимо того, что торговый капитал живет за счет разницы между ценами производства различных стран (и в этом отношении он оказывает влияние на выравнивание и установление товарных стоимостей), купеческий капитал при прежних способах производства присваивает себе подавляющую долю прибавочного продукта, отчасти как посредник между обществами, производство которых в основном еще направлено на потребительную стоимость и для экономической организации которых продажа части продуктов, вообще поступающей в обращение, следовательно вообще продажа продуктов по их стоимости, имеет второстепенное значение; отчасти потому, что при прежних способах производства главные владельцы прибавочного продукта, с которыми имеет дело купец, — рабовладелец, феодальный земельный собственник, государство (например, восточная деспотия), — представляют потребляющее богатство, которому расставляет сети купец, как это правильно почуял по отношению к феодальному времени уже А. Смит в приведенной цитате. Итак, повсюду, где торговый капитал имеет преобладающее господство, он представляет систему грабежа, и недаром его развитие у торговых народов как древнего, так и нового времени непосредственно связано с насильственным грабежом, морским разбоем, хищением рабов, порабощением колоний; так было в Карфагене, в Риме, позднее у венецианцев, португальцев, голландцев и т. д.
Развитие торговли и торгового капитала повсюду развивает производство в направлении меновой стоимости, увеличивает его размеры, делает его более разнообразным, придает ему космополитический характер, развивает деньги в мировые деньги. Поэтому торговля повсюду влияет более или менее разлагающим образом на те организации производства, которые она застает и которые во всех своих различных формах направлены главным образом на производство потребительной стоимости. Но как далеко заходит это разложение старого способа производства, это зависит прежде всего от его прочности и его внутреннего строя».
Т.25, ч.1, с.363-364.

88«Profit upon alienation» («прибыль от отчуждения») — формула Джемса Стюарта («An Inquiry into the Principles of Political Oeconomy». Vol. I, London, 1805, p. 244), согласно которой прибыль капиталиста возникает в результате продажи товара выше его стоимости. Маркс анализирует эту формулу в «Теориях прибавочной стоимости» (К. Маркс. «Теории прибавочной стоимости». Часть I, М., 1953, стр. 8—9).

ФОРМУЛА ДЖЕМСА СТЮАРТА

«До физиократов прибавочная стоимость, — т. е. прибыль, прибавочная стоимость в форме прибыли, — выводилась исключительно из обмена, объяснялась продажей товара выше его стоимости. Сэр Джемс Стюарт в целом не вышел за рамки этого ограниченного воззрения; вернее даже будет сказать, что именно Стюарт его научно воспроизвел. Я говорю: «научно» воспроизвел. Дело в том, что Стюарт не разделяет иллюзии, будто прибавочная стоимость, получаемая отдельным капиталистом благодаря продаже товара выше его стоимости, есть созидание нового богатства. Поэтому он проводит различие между положительной прибылью и относительной прибылью:
«Положительная прибыль ни для кого не означает потери; она является результатом увеличения труда, усердия или мастерства и вызывает увеличение или возрастание общественного достояния... Относительная прибыль означает для кого-то потерю; она отмечает колебание весов богатства между участвующими сторонами, но не предполагает никакого прибавления к совокупным фондам... Для понимания смешанной прибыли не требуется большого труда: это такая прибыль,.. которая отчасти относительна, а отчасти положительна... Оба вида могут существовать нераздельно в одной и той же сделке» («Principles of Political Economy», vol. I. The Works of Sir James Steuart etc., ed. by General Sir James Steuart, his son etc. in 6 volumes. London, 1805, стр. 275—276).
Положительная прибыль возникает из «увеличения труда, усердия и мастерства». Стюарт не пытается дать себе отчет в том, как она возникает из этого увеличения. Его добавление относительно того, что эта прибыль вызывает увеличение и возрастание «общественного достояния» , позволяет, по-видимому, сделать вывод, что Стюарт понимает под этим лишь увеличение массы потребительных стоимостей, обусловленное развитием производительных сил труда, и что он рассматривает эту положительную прибыль совершенно отдельно от прибыли капиталистов, которая всегда предполагает увеличение меновой стоимости. Такое толкование полностью подтверждается его дальнейшим изложением.
А именно, он говорит:
«В цене товаров я рассматриваю две вещи как действительно существующие и совершенно отличные одна от другой: действительную стоимость товаров и прибыль от отчуждения [profit upon alienation]» (стр. 244).
Цена товаров, стало быть, включает в себя два совершенно отличных друг от друга элемента: во-первых, их действительную стоимость, во-вторых — «прибыль от отчуждения» , прибыль, реализуемую при их отчуждении, при их продаже.
[221] Эта «прибыль от отчуждения» возникает, следовательно, из того, что цена товаров превышает их действительную стоимость, другими словами — из того, что товары продаются выше их стоимости. Выигрыш для одной стороны здесь всегда означает потерю для другой. Не создается никакого «прибавления к совокупным фондам». Прибыль, — следовало бы сказать, прибавочная стоимость, — относительна и сводится к «колебанию весов богатства между участвующими сторонами». Стюарт сам отклоняет то представление, что таким путем можно объяснить прибавочную стоимость. Его теория о «колебании весов богатства между участвующими сторонами», хотя она ничуть не затрагивает природу и происхождение самой прибавочной стоимости, имеет важное значение при рассмотрении распределения прибавочной стоимости между различными классами и по различным рубрикам, каковы прибыль, процент, рента.
Что Стюарт ограничивает всю прибыль отдельного капиталиста этой «относительной прибылью», «прибылью от отчуждения», видно из следующего:
«Действительная стоимость», говорит он, определяется в среднем тем «количеством» труда, которое «обыкновенно может выполнить работник данной страны... в течение дня, недели, месяца и т. д.». Во-вторых, «стоимостью средств существования работника и необходимых издержек, как для удовлетворения его личных потребностей, так и... для приобретения инструментов, относящихся к его профессии; все это опять-таки надо брать в среднем»... В-третьих, «стоимостью материалов» (стр. 244—245). «Если известны эти три статьи, то цена продукта определена. Она не может быть меньше суммы всех этих трех статей, т. е. меньше действительной стоимости. Все, что превышает эту последнюю, есть прибыль фабриканта. Эта прибыль будет всегда находиться в соответствии со спросом, и она поэтому будет изменяться в зависимости от обстоятельств» (цит. соч., стр. 245). «Отсюда возникает необходимость большого спроса для процветания мануфактур... Промышленники сообразуют свои расходы и свой образ жизни с той прибылью, в получении которой они уверены» (цит. соч., стр. 246).
Отсюда ясно: прибыль «фабриканта», отдельного капиталиста, всегда есть «относительная прибыль», всегда есть «прибыль от отчуждения», всегда вытекает из того, что цена товара превышает его действительную стоимость, что товар продается выше его стоимости. Следовательно, если бы все товары продавались по своей стоимости, то не существовало бы никакой прибыли.
Стюарт написал об этом особую главу, он подробно исследует,
«как прибыли сливаются в одно целое с издержками производства» (цит. соч., том III, стр. 11 и сл.).
Стюарт, с одной стороны, отвергает то представление монетарной и меркантилистской системы, согласно которому продажа товаров выше их стоимости и возникающая отсюда прибыль создают прибавочную стоимость, положительное увеличение богатства*; с другой стороны, он остается приверженцем их взгляда, будто прибыль отдельного капитала есть не что иное, как этот избыток цены над [222] стоимостью — «прибыль от отчуждения», которая, однако, по его мнению, лишь относительна, так как выигрышу на одной стороне соответствует потеря на другой и поэтому движение прибыли сводится к «колебанию весов богатства между участвующими сторонами» .
В этом отношении Стюарт является, стало быть, рациональным выразителем монетарной
и меркантилистской системы».
Т.26, ч.1, с.9-11.
Итак, мы видим, что цена товаров, с которой имеет место торговый капитал на последней стадии его оборота, включает в себя два совершенно отличных друг от друга элемента: во-первых, их действительную стоимость, во-вторых — «прибыль от отчуждения» , прибыль, реализуемую при их отчуждении, при их продаже.
Эта «прибыль от отчуждения» возникает, следовательно, из того, что цена товаров превышает их действительную стоимость, другими словами — из того, что товары продаются выше их стоимости. Выигрыш для одной стороны здесь всегда означает потерю для другой. Поэтому в целом по народному хозяйству торговым капиталом не создается никакого «прибавления к совокупным фондам», никакой такой-сякой прибавочной стоимости или прибыли.

В.К.

О ПРАВИЛЬНОМ ПОНИМАНИИ ПОНЯТИЯ ЭКВИВАЛЕНТНЫЙ ОБМЕН

Эквивалентный обмен это любой произошедший обмен так как обе стороны обмена его произвели чем признали его эквивалентность

А неэквивалентный это обмен который мог произойти но не произошел всязи с тем что хотя бы один из совершающий сделку признал этот обмен неэквивалентным и отказался проводить этот неэквивалентный обмен

При этом не надо путать понятие эквивалентный обмен с субъективными ощущениями недовольными результатом обмена.........
====================================


............стоимость есть многофакторный пара-
метр (в отличие от ТТС и Капитала, где стоимость-СЦ есть однофак-
торный параметр, определяемый только абстрактным трудом) и ка-
чественно зависит и определяется не только трудом, который есть
только один фактор из многих.
Поэтому, неверно, что эквивалентным обмен, в ТТС, счита-
ется при наличии равенства только одного из возможных факто-
ров обмена, а именно, только фактора труда (труда, при том толь-
ко абстрактного,.....).
 
27

Очевидно, что в реальной жизни, всегда ранее и ныне, тем бо-
лее в условиях нынешнего роста и влияния монополий и ограни-
чения действия, так называемого, свободного рынка, например,
тот же фактор труда при обмене (купле-продаже) есть только один
из действующих факторов, которые действовали, в том числе и в
далеком прошлом при обменах и действующих ныне.
Очевидно нелепо представить кого-либо за всю историю челове-
чества, кто производил бы обмен или куплю продажу, руководству-
ясь принципом: обмениваюсь исключительно по равенству абстракт-
ного труда в обмениваемых товарах — любой человек при обме-
не руководствуется конечно же комплексом факторов, при этом
зачастую, в подавляющем большинстве случаев, интуитивно их
оценивая.
Все люди разумные и при покупке товара, например, кроме ра-
венства «по труду» взвешивают и пользу товара, при этом даже если
дорого и при отсутствии условия равенства «по труду», то все рав-
но покупают так как товар нужен, а бывают и наоборот и «по труду»
равно, но не нужен товар или знают, что цена на товар упадет и, как
следствие, не покупают товар, несмотря на имеющееся условие ра-
венства «по труду».
При этом решение об обмене или купле-продаже, или отказе
от них, каждая сторона принимает качественно оценивая интуи-
тивно весь комплекс факторов.
Поэтому, обмен эквивалентный в общем случае происходит
не только по равенству труда, тем более только лишь абстрактно-
го по ТТС, а происходит он — обмен по равенству комплекса ка-
чественно оцениваемых сторонами факторов.
Определю указанные факторы, определяющие обмен:
1. ФТ — факторы труда (например, простой и сложный труд
во всех возможных их бесконечных количественных сочетаний).
2. ФП — факторы полезности (определяемые субъективными
оценками человеческих потребностей, в том числе ожиданиями
будущего поведения цены товара).
 
28
 
3. ФД — другие факторы, влияющие на обмен или куплю-
продажу товара в сфере производства и рынка,например,факторы,
учитывающие уровень механизации ,автоматизации , роботи-
зированности производства, законы государства ,например, по
аренде, налогам, владения землей, учет имеющегося силового и
криминального воздействия и т. п.
Представляется полностью очевидным, что эквивалентным
обменом (в отличии от вышеприведенного определения экви-
валентного обмена, согласно ТТС) является любой обмен, кото-
рый реально произошел в практике жизненной действительно-
сти, а неэквивалентным обменом определяется и является тот об-
мен, который мог произойти, но по каким-то причинам не прои-
зошел. Этот не произошедший обмен, который мог произойти, но
не произошел, потому и является неэквивалентным, раз не про-
изошел, в связи с тем что что условия при обмене не были экви-
валентными и не соответствовали формуле эквивалентного обме-
на [см. ниже), отсюда следует вывод, что произошедших неэкви-
валентных обменов не существует в принципе. Если пытающие-
ся произвести обмен расходятся в разные стороны, не осуществив
обмена, то это очевидно означает, что пытавшиеся совершить об-
мен, признали этот возможный, но не произошедший обмен не-
эквивалентным.

При этом не надо путать эквивалентность обмена с чувствами
обменивающихся:
каждый может иметь претензии по произошедшему, то есть
эквивалентному, обмену (или купле-продаже), но если обмен
произошел, то он всегда является эквивалентным по комплексу
факторов, которые действовали при обмене.
Другое дело справедлив ли прошедший эквивалентный об-
мен, а это другой вопрос, на который предложен ответ в {1,2}, как
сделать обмены или куплю-продажу в обществе, государстве спра-
ведливыми. В {1,2), приведено условие для достижения справед-
ливости в обществе, то есть и справедливости обменов, это соз-
дание тренда к достижению соотношения равенства накоплений
 
29

собственников средств производства и не-собственников, что
обеспечивает достижение необходимых оптимальных противоре-
чий или оптимальной разности материальных потенциалов в об-
ществе, государстве и достижения отсутствия эксплуатации в об-
ществе, сказанное сформулировано в {1,2} законом объективного
дележа материального потенциала в обществе, государстве:
«Дележ материального потенциала в обществе и государстве
стремится к выполнению равенства прироста накоплений у соб-
ственников средств производства и не-собственников средств
производства, из коих общество и государство и состоит», где С2
и С3 соответственно указанные приросты накоплений.».
Равенство С2 = С3 соответствует положению равновесия, к
которому стремится система-общество,государство, каждая си-
стема, в границах ее устойчивости, стремится занять положе-
ние равновесия в результате взаимодействия единств и борьбы ее
противоположностей, именно об этом и есть закон С2 = С3,......


В Н Лебедев
Комплексно факторная теория стоимости (КФТС)
СПб.: Изд-во Политехнического ун-та, 2011.
ISBN 978-5-7422-2914-8
http://www.lebedev-v-n.narod.ru/pages/8/index.htm


В. Н. ЛЕБЕДЕВ
ГАРМОНИЗМ это (общественный строй) не капитализм и не социализм, о противоположностях, противоречиях и о общественно экономических формациях
Санкт-Петербург
Издательство Политехнического университета
2011
ISBN 978-5--7422-2914-8
http://www.lebedev-v-n.narod.ru/pages/9/91.html

Я вас уже предупреждал, чтобы вы поосторожнее цитировали Маркса, так как вытаскивая из глубин им написанного самые откровенные несуразицы, вы оказываете ему плохую службу, люди и правда могут подумать, что он идиот:


Также уже говорил вам, что цитатничество ни к чему хорошему не приведет, особенно когда вы пытаетесь для обоснования какой-то мысли приводить цитаты их разных авторов. Вы в спешке можете не заметить, что авторы противоречат друг другу:
Маркс:(словами Энгельса)

Стюарт:

Так какую мысль вы хотели подтвердить этими цитатами?
Вы можете выражаться яснее?
Тем более что Стюарт вроде бы высказывался про капиталистическую экономику.
Вы опять не ответили на вопрос, за счет чего образовался торговый капитал до появления капитализма.
Постарайтесь тогда уж заодно и пояснить, почему по этим же причинам не может появляться капиталистическая прибыль.

(Но второй вопрос- чисто гипотетический, вроде контрольного выстрела. Потому что вы заведомо не сможете, оставаясь на марксистских позициях, ответить на первый вопрос. )

Еще раз хочу предупредить вас от бездумного цитирования Маркса. Он скорее всего опять вас подведет, как и в этом случае:

где он утверждает, что купец своими движениями устанавливает эквивалентность обмена и тем самым устраняет основу своего существования. Что за бред? Это в каком году все купцы исчезли?

Эквивалентный обмен - обмен, при котором стоимость отданного товара равна стоимости полученного товара.
По-английски: Equivalent exchange
http://www.finam.ru/dictionary/wordf032 ... lt.asp?n=1
Обмен
Exchange
Обмен — фаза в экономике общественного воспроизводства, связывающая производство с распределением и потреблением.
Обмен — акт, в котором участвуют как минимум две стороны и каждая из сторон желает получить от другой стороны некоторый продукт. Для совершения обмена необходимо, чтобы каждая сторона:
- располагала чем-то, представляющим ценность для другой стороны;
- желала совершить обмен с другой стороной;
- была свободна в выборе: вступать в обмен или нет;
- была в состоянии осуществлять коммуникации и доставку своего продукта.
http://www.glossary.ru/cgi-bin/gl_sch2.cgi?ROhslt

Товарищ Лебедев в своем определении говорит не об обмене в его развитом виде, а о бартере, причем в форме натурального обмена.
Бартер
Встречная торговля
Barter; Counter trade; Balanced trade
Бартер - натуральный товарообмен, при котором одна вещь меняется на другую без денежной оплаты. Пропорция такого обмена устанавливается обменивающимися сторонами и фиксируется в договоре.
Бартер считается неэффективной формой торгового обмена, нарушающей принцип недискриминации и многосторонности международной торговли.
Натуральный обмен
Natural exchange
Натуральный обмен - непосредственный обмен продуктами труда без денег.

Представим, что некоторый современный ученый, работающий в сфере космических исследований и разработок, купил на рынке галоши.

Как видим, обмен здесь налицо, но будет ли это эквивалентным обменом по Лебедеву — т.е. таким произошедшим обменом, в котором присутствовали обе стороны, произвели этот обмен и тем самым признали его эквивалентность?
Галоши произвел не торговец, а наш ученый и вообще слабо представляет, каким предметом (продуктом, вещью) он обменивается с производителем галош.
Поэтому Лебедев родил псевдотеоретическое определение эквивалентного обмена.

Калюжный как всегда ничего не понял ..... Из того что мною приведено в сообщении О правильном понимании понятия эквивалентный обмен...

Где это Калюжный у меня увидел что мною утверждается что эквивалентный обмен есть обмен не равных стоимостей в товарах?
Калюжному это хочется увидеть......и он эту нелепость его выдает за правду
Калюжный как всегда запутался ......

Ему надо внимательно прочитать еще раз вышеприведенное мною
А также поработать следующее:
....................
Исходя из сказанного, о правильном понимании эквивалент-
ного обмена и действующих факторах при обмене, привожу урав-
нение эквивалентного обмена [1] для общего случая, учитываю-
щего все качественно оцениваемые сторонами факторы , действу-
ющие при обмене или купле-продаже:
ФТ1 + ФП1 + ФД1 = Т*[ФТ2 + ФП2 + ФД2] [1],
обозначу ФТ + ФП + ФД = СЦК;
СЦК — стоимость-ценность комплексная, тогда
Т = СЦК1/СЦК2.
Где (принято для определенности):
– индекс — 1 означает принадлежность факторов продавцам
товара, или продавцу, или стороне обмена — 1, оцениваемых сто-
роной 2,
– индекс — 2 означает принадлежность факторов покупате-
лям товара, или покупателю, или стороне обмена — 2, оценивае-
мых стороной 1,
– Т — отношение количеств при обмене.
Совокупность продавцов и покупателей образуют рынок, в
котором эти качественно оцениваемые сторонами факторы, вхо-
дящие в СЦК. действуют как неким образом усредненные, при
 
32
 
этом определяется соотношение при обмене или цена товара, та-
ким образом эти факторы, входящие в СЦК, материализуются ко-
личественно, при этом этот процесс действовал столетия и тыся-
челетия назад, действует ныне и будет действовать и в будущем.
Цена и соотношение обмена, при этом, материализуется ко-
личественно из качественного выражения
ФТ + ФП + ФД = СЦК,
при этом, так как факторы, составляющие СЦК, не постоянны,
сам многофакторный СЦК также является переменной каче-
ственной величиной.
На большом массиве в обществе это суммарно-субъективное
и качественное — СЦК, материализуется по каждому качествен-
но оцениваемому сторонами фактору для СЦК или их сочетани-
ям, в том числе, через субъективные чувства-ощущения людей
[для конкретных случаев обмена или купли-продажи], а также че-
рез общественное сознание [для случая определения цены това-
ра в сфере рынка-Цср, о чем сказано ниже]и становится объек-
тивным, что и называется соотношением — Т при обмене, а при
купле-продаже, называется ценой товара.
Можно сказать, что цена есть некая качественная функция от
аргумента — СЦК.
Ц = f(СЦК), при этом естественно, что
Т = Ц1/Ц2.
Материализация количественной цены из качественного
многофакторного СЦК происходит через механизм образования
цены, который приведен ниже. При этом по каждому, отдельно
рассматриваемому фактору обмена, в том числе и труду, произо-
шедший, то есть эквивалентный обмен, имеет полное право быть
неэквивалентным :
(ФТ1 = 5) + (ФП1 = 7) + (ФД1 = 3) = (Т = 1)[(ФТ2 = 3) +
+ (ФП2 = 5) + (ФД2 = 7)] или 5 + 7 + 3 = (1)[3 + 5 + 7].
 
33

Из приведенного условного примера видно, что все однои-
менные факторы обмена, в том числе фактор труда, не равны друг
другу, но при этом произошедший обмен есть эквивалентный, так
как СЦК1 = (Т)*СЦК2.
Уравнение эквивалентного обмена [1], естественно, учитыва-
ет и все частные случаи обменов, так, например:
1) при ФП1 = 0, ФП2 = 0 и ФД1 = 0, ФД2 = 0, имеется обмен,
рассматриваемый как эквивалентный в ТТС, то есть ФТ1 = ФТ2
(естественно что для ТТС, фактором труда есть только абстракт-
ный труд),
2) при ФТ1 = 0, ФТ2 = 0 и ФД1 = 0, ФД2 = 0, имеется обмен,
учитывающий теорию предельной полезности, то есть ФП1 = ФП2.
Цена товара, в общем случае....,,,,,,,,,,

В Н Лебедев
Комплексно факторная теория стоимости (КФТС)
СПб.: Изд-во Политехнического ун-та, 2011.
ISBN 978-5-7422-2914-8
http://www.lebedev-v-n.narod.ru/pages/8/index.htm

Вы мыслите образами, а не научными понятиями, и вам, к сожалению, никогда не понять то, о чем писали Маркс и Энгельс. Более того, вы мастерски препарируете текст, умело разрывая цитату в нужном для вас месте.
Например, я приводил цитату:

«Цена товаров, стало быть, включает в себя два совершенно отличных друг от друга элемента: во-первых, их действительную стоимость, во-вторых — «прибыль от отчуждения», прибыль, реализуемую при их отчуждении, при их продаже.
[221] Эта «прибыль от отчуждения» возникает, следовательно, из того, что цена товаров превышает их действительную стоимость, другими словами — из того, что товары продаются выше их стоимости. Выигрыш для одной стороны здесь всегда означает потерю для другой.

Любой человек вам скажет, что если взять на вооружение первую часть цитаты (Стюарт), то это один смысл, а с учетом того, для чего Маркс цитирует Стюарта (вторая часть цитаты) - это другой смысл.
В первом случае имеем (W + ∆W), а во втором случае ∆W + (-∆W) = 0.
Отсюда следует, что ∑(W + ∆W) = ∑(W), а вам надо, согласно вашей "теории" ∑(W + ∆W) = ∑(W) + ∑(∆W).

Вот вы и занимаетесь софистикой. В том, что это не голословное утверждение, свидетельствует и тот факт, что вы сами явились инициатором вопроса о принципиальном отличии цены от стоимости в большую сторону в случае, когда речь идет о товаре, попавшем в руки торгового капитала. Теперь же вы противопоставляете эквивалентность обмена при обмене между непосредственными производителями, о котором писал Энгельс, и якобы неэквивалентный обмен при массовом посредничестве торгового капитала. При этом вы абсолютно не понимаете, как это купец из неэквивалентного обмена самим своим движением устанавливает эквивалентность.
Объясняю популярно. Если предположить всеобщее торговое посредничество, а также учесть, что торговая наценка в процентном отношении стремится к выравниванию в некоторую среднюю (например, 10%), то будет уставлена полная эквивалентность обмена (по стоимости, по цене производства). И при этом торговые наценки не создают ни грамма общественного богатства, а лишь являются механизмом его перераспределения из сферы производства в сферу торговли.
Например, предположим, что инфляция составила 10%, причем она оказалась равномерной по отношению к разным товарам. Так вот, из вашей "теории" следует, что в результате 10%-ной инфляции у всех капиталистов создается добавочный прибавочный продукт. Однако любой вам студент скажет, что инфляция не создает никакого добавочного продукта, ее результатом является всеобщий финансовый пузырь, и поэтому во всем мире борются с инфляцией всеми силами.
Я вас уже посылал как-то в ликбез?

Ох и любитель вы цитат! Настолько увлекаетесь цитированием, что совершенно отрываетесь от реальной действительности. Вопрос, первоначально заданный вам, как раз и состоит в том, что почему на практике ∑(W + ∆W) = ∑(W) + ∑(∆W), где ∑(∆W) торговый капитал, образующийся без уменьшения ∑(W), а в теории Маркса совершенная фантазия ∑(W + ∆W) = ∑(W)? А вы вместо того, чтобы посмотреть на реальное развитие экономики, проверить теорию практикой, снова приводите ссылку на ошибку Маркса. То есть пытаетесь доказать истинность некоего утверждения ссылкой на само это утверждение. Очнитесь!

То есть ∆W = 0,1*W ?
Или, другими словами:
∑(W + ∆W) = ∑(W);
∑(W + 0,1*W) = ∑(W);
∑(1,1*W) = ∑(W) ?

Что за бред?

И эту херню вы пропагандируете как истину в последней инстанции?


Вы опять подтверждаете, что ничего не поняли в моей теории. Я утверждаю что в результате инфляционной надбавки к стоимости (моей) происходит перераспределение прибавочного продукта от покупателей, которые создали его своим трудом на совсем других рабочих местах, к капиталисту, который применяет эту надбавку. То есть у капиталиста этот прибавочный продукт не создается ни им самим ни его рабочими. Кроме того, инфляционная надбавка и инфляция - это совершенно разные понятия. Инфляционная надбавка - это всего лишь одна из причин инфляции и при ее компенсации другими причинами инфляции может и не быть.

Посылали и неоднократно. Хотя ваши личные качества дают вам мало оснований для такой нескромности.

Ну, нехороший человек, ты меня достал. Объясняю, как своему пятилетнему внуку:

Двое товаропроизводителей обменивали шило на мыло. По 10 руб. за единицу. Появилось два торговых посредника, которые установили надбавку в 20%. Если раньше эквивалентность составляла 10 руб. = 10 руб., то теперь 12 руб. = 12 руб. Дошло?
Идем далее. Первый посредник достал из кармана производителя мыла 2 руб., а второй - из кармана производителя шила - тоже 2 руб. Доход посредников = 2 + 2 = 4 руб. Убыток производителей = 2 + 2 = 4 руб.
Выигрыш для одной стороны здесь всегда означает потерю для другой.
Чего тебе еще надобно, старче?

Что ж тут непонятного?
Только надбавка наверное 20% ?
И производитель мыла продав кусок мыла посреднику за 10 руб теперь может купить только 10/12 частей шила. И где здесь эквивалентность обмена? Если эквивалентным был обмен 1 штуки на 1 штуку?

Описанной вами ситуации в реальной экономике никогда не было. Потому что покупая все дороже на 20%, то есть затрачивая на производство 12 руб и продавая по 10 руб, неизбежно придется быстро сократить это производство до нуля. В истории такого основополагающего явления не было. Все это плод воспаленного воображения Маркса. В этом случае он явно анализировал придуманную им же самим нереальную неработоспособную экономику.
Вот так, вот, молодой человек.

Здравствуйте, Григорий.

Огромное Вам спасибо за подсказку, непременно попробую воспользоваться. Правда, не знаю что получится, поскольку, юзер из меня, мягко говоря, никакой. Но буду стараться. Письмо я действительно отправлял по другому адресу. Еще раз спасибо, в том числе и за то, что оценили вопрос.

С уважением Игорь Антошенко.

Великодушно отмечая отличие описки от ошибки, хотелось бы заметить, что вы делаете ошибку, полагая затраты на производство, равные, как вы пишете, 12 руб. Предположим, что у производителя затраты равны 5 руб. (сырье, материалы и т.п.), а 5 руб. - это добавленная стоимость. Так вот производитель мыла (и шила) продает оптом торговому посреднику товар по 10 руб./шт. Его видимый доход (потенциальная добавленная стоимость) составляет 5 руб. Если бы производители шила-мыла обменивались товарами непосредственно, то они получили бы выручку по 10 руб./шт., из которой 5 руб. - это возврат стоимости сырья и материалов производителю, а 5 руб. - это доход (потенциальная добавленная стоимость). Если, однако, обмен идет по стоимости, то вся выручка производителя - это стоимость или действительные издержки производства (см. т.25, ч.1, с.30). Уже в этом случае, когда посредники купили шило и мыло, эквивалентный опосредствованный обмен состоялся. За одни и те же действительные издержки производства производители получили одинаковые (эквивалентные) суммы денег.
Если торговые посредники продают затем шило-мыло в розницу по 12 руб./шт., то все производители шила-мыла вынуждены заплатить в сумме на 4 руб. больше, нежели бы они обменивались друг с другом непосредственно. Если доход от производства мыла составлял 5 руб., то теперь он будет на 2 руб. меньше и составит 3 руб. Аналогичная ситуация и у производителя шила. Таким образом, торговый капитал не создает никакой прибавочной стоимости, он образуется за счет дохода потребителей товаров, которыми идет розничная торговля. Сумма дохода торговцев равна дополнительным расходам дохода потребителей в связи с появлением торговой наценки.
Так что, уважаемый, ваши страхи из-за якобы неизбежного быстрого сокращения общественного производство до нуля абсолютно не обоснованы.
Учитесь, уважаемый. Может что-либо и дойдет до вашего сознания из тех истин, которые вам здесь любезно освещены.