Уважаемый
Валерий, Вы пишете:
Цитата:
Аргументы Бем-Баверка, как и других полезностных "критиков" Маркса, базируются на смешении цены со стоимостью. Эти две категории они заменяют категорией "ценность"
Если Вы внимательно просмотрите "Капитал" Маркса в его оригинальном издании на немецком языке, то наверно, с большим удивлением для себя обнаружите, что Маркс почему-то чаще использует английское слово ”value” для обозначения той самой категории "стоимость", о которой Вы пишете. Вообще-то адекватный перевод на русский язык для этого слова - как раз "ценность", которая Вам почему-то не понравилась у Бём-Баверка. Тем более, что Маркс, помимо этого английского слова, использует ещё и немецкое ”Kosten”, - и использует его опять-таки в прямом значении: “затраты, издержки, расход”. Я вообще полагаю, что русское многозначное слово "стоимость", которое применяется в русских переводах "Капитала" для обозначения как ценности, так и затрат, - призвано как раз для того, чтобы помочь запутать читателя этой "диалектикой", которая прослеживается и у Маркса. Правда, Марксу сложнее смешивать эти понятия именно в силу того, что ни в немецком, ни в английском языках нет эквивалента русскому слову "стоимость" с таким же неоднозначным смыслом. Но Маркс, тем не менее, ухитряется это делать. Это он, а не Бём-Баверк, смешивает разные категории в зависимости от контекста их употребления. И делает именно для того, чтобы обосновать свою "трудовую теорию ценности", которая является частным случаем всех т.н. "затратных теорий ценности", ложность и неполноту которых впервые ясно показал именно Бём-Баверк.
Конечно, Бём-Баверк не является истиной в последней инстанции в том, что касается теории предельной полезности. Кое в чём он даже сделал шаг назад по сравнению с его предшественником Карлом Менгером, кое в чём — продвинулся дальше. Современная теория предельной полезности, разумеется, ушла далеко вперёд от того состояния, в котором она находилась при жизни Бём-Баверка. Но дело-то в том, что марксисты и другие сторонники трудовой теории ценности до сих пор остались как будто на том же уровне конца 19 — начала 20 века, и самое большее, на что они способны — это пытаться критиковать Бём-Баверка, а не его последователей, и даже не его предшественника Менгера. Причём критиковать его не за реальные огрехи и неточности, а как раз за то, что является его личным достижением: именно Бём-Баверк поставил крест на т.н. "затратных теориях ценности", ведущих начало ещё от Адама Смита и Дэвида Рикардо.
Что такое "затратная теория ценности"?
Это такая теория, которая редуцирует ценность экономического блага к затратам ресурсов (труда и природных благ), при помощи которых экономическое благо было произведено.
Для своего времени "затратные теории ценности" были действительно большим достижением экономической мысли, поскольку они очень неплохо объясняли то, что касается обмена и формирования цен "массовых", "воспроизводимых" товаров.
Затратные теории, впрочем, не сводили цены товаров, участвующих в обмене, к т.н. "стоимости", поскольку утверждали также, что цена товара формируется на свободном рынке и может отклоняться от "стоимости". Однако эти отклонения временные, и в тенденции цены на одинаковый товар стремятся закрепиться в очень узком диапазоне, тяготея к точке равновесия между спросом и предложением, которая как раз и соответствует "стоимости", вычисляемой через затраты.
Более того, сами эти колебания цен вокруг средней точки схождения вроде бы прекрасно объяснялись как раз через затратную теорию. Ведь если на свободном рынке товар в дефиците, и цена товара сильно превосходит затраты, то его становится выгодней производить. Когда рынок вновь насыщается товаром, цена падает. Если она упадёт ниже затрат, то товар станет невыгодно производить, и число желающих делать это уменьшится, тем самым снова уменьшится выпуск товара, и возрастёт его цена.(Замечу пока вскользь, что в австрийской экономической школе тоже присутствует как составная часть некая аналогия этой теории, но за "маленьким" отличием: экономическому благу "вменяются" не затраты, а ценность других экономических благ, присутствующих в технологической цепочке производства).
Но уже и Адам Смит, и Дэвид Рикардо прекрасно понимали, что все экономические блага не могут быть охвачены "затратной" теорией. Уже тогда признавались и "исключения", которые не вписывались в общую теорию: например, редкие ресурсы и уникальные произведения искусства, которые невозможно повторить. То же относится и к частному случаю "затратной теории ценности" - трудовой теории ценности в варианте Маркса, который тоже говорил об "исключениях": например, о т.н. "монопольных ценах".
Чтобы было понятно, почему трудовая теория ценности является частным случаем затратной теории, можно рассмотреть пример, который приводил экономист австрийской школы Роберт Мэрфи в дискуссии с анархо-синдикалистом Карсоном.
Пусть зарплата чистильщика обуви равна 10 долларов в час. Для чистки одной пары обуви он тратит 15 минут времени и 1/5 банки крема, которая стоит 25 долларов. Тогда цена одной чистки обуви в соответствии с "затратной теорией" равна 2,5 + 5 = 7,5 доллара.
Сразу виден серьёзный недостаток затратной теории ценности: она ведёт к порочному кругу, поскольку объясняет цены товаров и услуг через цены других товаров и услуг (ресурсов, которые были затрачены). Их, конечно, тоже можно "разложить на компоненты", но всё равно остаётся непонятным, откуда берутся "первичные" цены.
Экономисты, придерживающиеся "трудовой теории ценности", казалось бы, разрешили эту проблему порочного круга, сведя в конечном счёте ценность товара к затратам труда. Любой ресурс, в том числе и природный, рассматривается как "овеществлённый труд". А для измерения самого труда, говорят эти экономисты, можно использовать рабочее время (например, т.н. "общественно-необходимое время" с учётом "сложного" и "простого" труда, как у Маркса).
Сторонники "трудовой теории ценности" просто делают ещё один шаг вглубь производственной цепочки:
Почему банка крема стоит 25 долларов? Потому, что рабочему с зарплатой 10 долларов в час потребуется 2 часа рабочего времени для того, чтобы изготовить из воска ценой 5 долларов законченный продукт. Таким образом, цена одной чистки сводится к цене 15+24=39 минут рабочего времени, т.е., 6,5 долларов, плюс 1 доллар за сырьё — воск (вспомним, что на одну чистку требуется 1/5 банки крема, на изготовление которого ушло 120 минут / 5 = 24 минуты рабочего времени, а цена сырья (пятая часть от стоимости воска для одной банки крема - 1 доллар) сведётся к 6 минутам рабочего времени (ведь 1 доллар — это как раз десятая часть средней часовой зарплаты). Итого одна чистка обуви может быть измерена 45 минутами "общественно-необходимого" времени.
Между прочим, очень похожую процедуру редукции для вычисления ценности используют и некоторые экономисты австрийской школы, только они, в отличие от социалистов, полагают, что собственник ресурсов должен получать с них ренту, и закладывают её в расчёт.
При ближайшем рассмотрении, однако, оказывается, что и "трудовая теория ценности" всё-таки не решает проблему "порочного круга" цен. Ведь сама минута рабочего времени не только ресурс для производства товара, но и товар, участвующий в обмене. Этот товар тоже должен к чему-то редуцироваться, - очевидно, к каким-то другим товарам, затраченным на его "производство". Т.е., чтобы работать эту минуту, рабочий должен питаться, одеваться, пользоваться многими вещами, ценность которых должна быть приведена к этой минуте. И мы снова получим бесконечный цикл. В примере в качестве эталона для измерения ценности рабочего времени указаны деньги ("товар товаров"). Но деньги ведь не едят, ими не одеваются, на них просто покупают другие товары, и деньги тоже не устраняют порочный круг. Сколько стоит 1 доллар в минутах рабочего времени? Из примера понятно, что 6 минут. А почему? А потому, что рабочее время стоит 10 долларов в час. А почему рабочее время стоит 10 долларов в час? А потому, что 1 доллар стоит 6 минут рабочего времени, - и т.д.., до бесконечности.
Но главный недостаток затратных теорий ценности (и в частности, трудовых) даже не в этом порочном круге.
Основных претензий к этим теориям всего 3.
1. Самая основная претензия — методологическая. Затратные теории совершенно не учитывают предпочтений экономических субъектов в качестве причин формирования цен.
Рассмотрим то, что уважаемая
Валерий считает недостатком теории предельной полезности и всех прочих, за исключением трудовой теории стоимости, когда говорит:
Цитата:
Представьте такую ситуацию. Вдруг стерлась вся информация о ценах. Задача для разных теоретических школ одна. Восстановить относительные цены, опираясь на технико-технологические параметры производства (вообще говоря, полезностникам они не нужны) и любые другие соображения.
Я уверяю вас, что эта задача имеет логическое решение только в рамках теории трудовой стоимости и марксистской теории распределения общественного продукта
Дело обстоит в точности до наоборот. Поскольку причиной формирования цен являются не затраты, а субъективные предпочтения участников рынка, то цены очень быстро восстановятся сами, даже если вдруг пропадут все данные о затратах. В условиях свободного рынка, конечно, а не рынка, зарегулированного государством, где действительно кому-то в голову может придти сумасбродная идея "восстанавливать" все цены на основании каких-то умозрительных теорий — вот это как раз и невозможно. Как невозможен и вообще экономический расчёт при социализме (но это уже Мизес, а не Баверк).
2. Затратные теории ценности в прикладном смысле годятся только для товаров массового производства, которые можно воспроизводить вновь и вновь. С помощью затратных теорий невозможно правильно вычислить цену картины Рубенса или даже виолончели, на которой играл, скажем, Ростропович. И даже такая бессмысленная и совершенно антихудожественная вещь, как "Чёрный квадрат" Малевича стоит бешеных денег, покуда есть желающие их платить.
3. Отсутствие учёта временнОго фактора. Во-первых, затратные теории в принципе статичны, они могут объяснить для ограниченного числа указанных в п.2 товаров только формирование неких "равновесных" цен, к которым стремятся цены, меняющиеся чуть ли не каждый день. Затратные теории сами по себе не объясняют этих ежедневных флуктуаций, и косвенно всё-таки привлекают для их объяснения "невидимую руку рынка".
Но самое главное то, что во всех затратных теориях совершенно не учитывается т.н. "первоначальный процент", отражающий временнЫе предпочтения при обмене настоящих благ на будущие. Именно Бём-Баверку принадлежит заслуга формулирования этого закона, согласно которому ценность одного и того же экономического блага сейчас и в будущем времени различается.
То, что социалисты клеймят как "эксплуатацию" путём присвоения "прибавочной стоимости", на самом деле есть не что иное, как разница в субъективных оценках настоящих и будущих благ.
Первая претензия, по-видимому, восходит ещё к Менгеру, предложившему конструктивную альтернативу в виде своей теории субъективной ценности, вторая и третья — скорее уже заслуга Бём-Баверка. Ведь именно он фактически похоронил своей критикой эти устаревшие ещё при его жизни затратные теории ценности, и в частности, трудовые теории ценности Родбертуса и Маркса.
Что касается теории предельной полезности, теории субъективной ценности, то их преимущество в том, что они, включая всё ценное, что могут дать затратные теории ценности, в то же время не ограничивают общности, и рассматривают как товар любые экономические блага, а не только избранные. По сути, субъективная теория ценности и теория предельной полезности — это просто методологически верное обобщение старых теорий, и шаг вперёд в развитии экономической науки.
А вот всякие попытки их "улучшить" объективизмом и математикой, концепцией "равновесия", кривыми совокупного спроса и предложения — это уже шаг назад.
Далее,
Валерий, Вы пишете:
Цитата:
Поэтому уже А.Маршалл понимал что к чему и занимался никому не нужным синтезом альтернативных теорий. Главным вкладом Маршалла в экономическую науку считают соединение воедино классической теории и маржинализма. Он думал, что рыночная ценность товара определяется равновесием предельной полезности товара и предельных издержек на его производство. Графическим эквивалентом данного положения является знаменитый график, именуемый "крест Маршалла" или "ножницы" Маршалла".
Дж. М. Кейнс считал, что общая идея, лежащая в основе утверждения Маршалла о том, что ценность устанавливается на равновесном уровне спроса и предложения является эквивалентом системы Вселенной Коперника. В частности, Маршалл ввел в экономическую теорию категории: "эластичность спроса", "потребительский излишек".
Ну, насчёт того, что Маршалл занимался "никому не нужным синтезом", я согласен.
Но я вообще-то не понял, зачем Вы вдруг перекинулись здесь на Маршалла и особенно на Кейнса.
Положим, что с первым Бём-Баверк вполне успешно спорил. Он показал, что т.н. "ножницы Маршалла" на самом деле препятствуют пониманию основ маржиналистской революции, начатой Менгером, поскольку Маршалл сделал попытку реабилитации старого объективизма Рикардо, и по меньшей мере одно "лезвие" этих ножниц (предложение) у него определяется таки "издержками", а не субъективной ценностью (хотя издержки вообше-то тоже субъективны — но вряд ли Маршалл так думал).
А вот второй (Кейнс), похоже, вообще ничего даже и не знал про Бём-Баверка, и никогда не читал его работ.
Он даже своего друга: "австрийца" Хайека, - и то не читал, или читал бегло, ничего не поняв из-за языкового барьера, как сам признался впоследствии.
Вашу же пространную цитату из Википедии, касающуюся маржиналистской революции и австрийской школы я не имею ни времени, ни желания подробно комментировать. Там содержатся как правильные мысли (в основном это цитаты классиков австрийской школы), многие из которых Вы выделили специальным шрифтом, так и откровенный бред (иногда тоже выделенный Вами, - например, оценочные суждения без аргументации, со смешиванием в одну кучу всех маржиналистов, в том числе неоклассиков с австрийцами: про "упор на статических задачах", "робинзонаду" и др.). Эта цитата, честно говоря, больше напоминает наспех скомпилированный реферат какого-то отлынивающего от занятий по экономике студента, который сам толком ни в чём не способен разобраться, а пользуется чужими мыслями, приводя их ужасном эклектическом виде.