КТО ТАКОЙ АКАДЕМИК РЕШЕТНИКОВ?25 ноября 2019 года исполняется 100 лет со дня рождения академика Фёдора Григорьевича Решетникова. Фёдор Григорьевич Решетников (25 ноября 1919 — 19 июня 2011)[2] — российский и советский химик, физикохимик и металлург, доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники, академик РАН (1992; член-корреспондент АН СССР с 1974). Лауреат двух Государственных премий СССР.
Ведущий специалист в области атомной металлургии, разработал технологию получения плутония для первой советской атомной бомбы. Руководил работами по созданию промышленных технологий получения урана, плутония, циркония и их сплавов для АЭС[2].
Родился 25 ноября 1919 года в селе Марчихина Буда (ныне Ямпольский район Сумской области Украины).
• 1937—1942 — учёба в Московском институте цветных металлов и золота им. М. И. Калинина;
• ноябрь 1945 — начало работы в институте атомной промышленности НИИ-9 (ныне Высокотехнологический НИИ неорганических материалов им. академика А. А. Бочвара (ВНИИНМ)) [3];
• 1952 — защитил кандидатскую диссертацию;
• 1960 — защитил докторскую диссертацию;
• 1964 — присвоено ученое звание профессора;
• 1966 — заместитель директора Всесоюзного научно-исследовательского института неорганических материалов (ВНИИНМ);
• 1974 — член-корреспондент АН СССР;
• 1977 — первый заместитель директора института ВНИИНМ;
• 1992 — академик РАН.
Занимался разработкой физико-химических основ и технологии процессов получения редких и радиоактивных металлов, а также ядерного горючего (карбидов, нитридов и других соединений) для тепловыделяющих элементов атомных электростанций.
Умер 19 июня 2011 года в Москве после тяжелой и продолжительной болезни[2]. Похоронен на Троекуровском кладбище[5].
Награды и признание[править | править код]
• орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (1995)[6];
• три ордена Трудового Красного Знамени;
• два ордена «Знак Почёта»;
• Государственная премия СССР (1951, 1975, 1985)[7];
• премия имени В. Г. Хлопина РАН;
• премия «Триумф» (2009);
• нагрудный знак «Е. П. Славский»;
• почётный знак «Ветеран атомной энергетики и промышленности»;
• медаль «В память 850-летия Москвы»[2];
• дважды лауреат гранта Попечительского совета и Президиума фонда содействия отечественной науке (2003 и 2004) в номинации «Выдающиеся ученые РАН»[8];
• член бюро отделения РАН;
• член экспертной комиссии по выборам в РАН;
• член Научного Совета РАН по научным основам химической технологии;
• 25 лет возглавлял Экспертный совет ВАК по тематике Минатома;
• член Комитета по Ленинским и Государственным премиям по работам Минатома;
• член секции Комитета по Государственным премиям РФ в области химической технологии и металлургии[2].
Поскольку я тоже родился и учился в Марчихиной Буде, меня всегда интересовали публикации, связанные с именами земляков, в том числе и с именем академика Решетникова.
Недавно в Интернете появилась электронная книга
Решетников Ф. Г. Этапы большого пути. 55 лет в Минатоме. — М. : НИЦ «Экономика», 2001. — 464 с. : ил.Издание доступно по адресу
http://elib.biblioatom.ru/text/reshetni ... 2001/go,2/Ниже я привожу первую часть этой книги «Становление».
ОБ АВТОРЕ
Автор этой книги - известный ученый в области физикохимии и технологии производства радиоактивных и редких элементов, ядерного топлива, конструкционных материалов для активных зон ядерных реакторов и тепловыделяющих элементов академик Российской академии наук Решетников Федор Григорьевич.
Ф. Г. Решетников работает во ВНИИНМ имени академика А. А. Бочвара и, следовательно, в Минатоме 55 лет, т. е. практически с момента зарождения и отрасли, и института. Из них 26 лет он занимал должности заместителя и первого заместителя директора института. Им разработана и внедрена в производство технология получения металлического урана восстановлением его кальцием из тетрафторида. Основой этой технологии является предложенный им двухступенчатый процесс сушки и прокалки тетрафторида урана.
Он разработал микрометаллургический, а затем и промышленный процесс получения металлического плутония. Им лично проведены все промышленные восстановительные плавки для наработки плутония для изготовления первого ядерного заряда. При выполнении этих работ он открыл и получил неизвестные ранее соединения - гипостехиометрические оксиды кальция и магния и монооксид плутония. Кроме того, им разработана и внедрена в производство технология получения металлического высокообогащенного урана- 235 и урана- 233. Он также впервые в Советском Союзе получил металлический плутоний- 238, нептуний, кюрий.
4
В течение 15 лет Ф. Г. Решетников был научным руководителем отрасли по твэльно- топливной тематике и конструкционным материалам ( цирконий и стали) и возглавлял Координационные советы по этим проблемам. Длительное время он возглавлял работы по уран- плутониевому топливу. При его активном участии на комбинате « Маяк» была создана опытно- промышленная установка для изготовления промышленных сборок с плутониевым топливом.
В 1978 г. на Международной конференции в Алуште он впервые высказал идею создания топлива с повышенной пластичностью и указал пути реализации этой идеи.
При разработке всех процессов и внедрении их в производство он на протяжении более 50 лет общался с коллективами многих научно- исследовательских и конструкторских организаций и промышленных предприятий, тесные творческие контакты с которыми и позволили осуществить успешное освоение этих процессов.
Таким образом, Ф. Г. Решетникову есть что вспомнить и рассказать, как зарождались и решались многие важные научно-технические проблемы отрасли. Я думаю, что эту книгу с интересом прочтут и ветераны отрасли, принимавшие участие в этих работах, и представители нового поколения, принявшие трудовую эстафету от своих предшественников.
Помимо научно- исследовательской и производственной работы Ф. Г. Решетников много внимания уделял и по- прежнему уделяет научно- общественной работе. В течение 25 лет он возглавлял Экспертный совет ВАКа по тематике Минатома. В течение многих лет был членом НТС Министерства и членом Комитета по Ленинским и Государственным премиям по работам Минатома. В настоящее время является членом секции Комитета по Государственным премиям РФ в области химической технологии и металлургии; является членом четырех экспертных комиссий по присуждению премий и медалей РАН имени выдающихся ученых и председателем одной из комиссий; членом экспертных комиссий по присуждению правительственных стипендий выдающимся ученым и государственной ( финансовой) поддержке ведущих научных школ России.
Имеет награды: трижды лауреат Государственной премии, лауреат премии им. В. Г. Хлопина РАН, орден « За заслуги перед Отечеством» IV степени, три ордена Трудового Красного Знамени, два ордена « Знак Почета».
Заместитель директора ВНИИНМ, профессор, заслуженный деятель науки и техники РФ, член- корреспондент РАН Ю. К. Бибилашвили
5
К читателюУважаемый читатель. Перед Вами книга, в которой я попытался в меру своих возможностей рассказать о становлении и развитии некоторых направлений атомной науки и техники, в решении которых принимал непосредственное участие, проработав в отрасли практически со времени ее зарождения. Минатом был образован для создания оборонного щита нашей страны. Эта задача остается актуальной и сегодня. Но за 55 лет существования Минатома акценты в его деятельности сместились. В конце пятидесятых - начале шестидесятых годов, когда основные и принципиальные вопросы оборонного комплекса были решены, усилия многих ученых и конструкторов были направлены на развитие атомной энергетики, т. е. на использование атомной энергии в мирных целях, для народного хозяйства. Вскоре это привело, по существу, к созданию новой крупнейшей подотрасли, для выполнения задач которой были привлечены многие НИИ, КБ и промышленные предприятия министерства. Мне довелось непосредственно участвовать во многих работах оборонного и гражданского направлений с момента их зарождения. Это была трудная, но в то же время удивительно интересная и захватывающая работа, поскольку все приходилось делать впервые. При разработке новых технологических процессов и внедрении их в производство я встречался со множеством сотрудников научно- исследовательских и конструкторских организаций, заводов, комбинатов, министерства - от рядовых коллег до руководителей предприятий и министерства. Очень многие из тех первопроходцев уже покинули этот мир. Их имена начинают забываться, тем более что уже редеет и « второй эшелон». В своем рассказе я попытался восстановить в памяти не только события, но и хотя бы
6
часть имен из тех, с кем мне довелось непосредственно работать. Это очень трудная и деликатная задача. Где тот критерий, который позволил бы закончить список именно этим именем? А разве другие не достойны, чтобы их помнили? Большинство упоминаемых мной имен относится к руководящему составу. Надо понимать, что этим я отдаю дань уважения и коллективам, которыми они руководили.
Я хотел также обозначить - по- настоящему это трудно отразить, но хотя бы обозначить, - героику моего времени, когда многие тысячи тружеников отрасли работали не только не считаясь со временем, но и часто осознанно пренебрегали опасностью, которая нередко их подстерегала. И все это по велению долга и совести.
Моральное и душевное состояние и патриотические чувства тружеников того времени хорошо выражены в стихотворении Вергилии Ваверовой, которая в 1949 г. работала в наиболее опасном цехе № 9 Челябинского комбината техником-металлургом и умерла от лучевой болезни. Эти стихи она написала на больничной койке, понимая, как можно полагать, что ее ждет в ближайшее время.
... Хиросима болью, ужасом объята,
Мы не пустим ужас к нам в страну, ребята!
Нам сегодня выпало жить иль в землю лечь,
Но страну родную от беды сберечь!
И ряды редели... Словно от огня
Падает подружка славная моя.
Может, и я скоро упаду в бою,
Но судьбу такую я благодарю.
Победили атом, многих нет теперь.
Открывай, Отчизна, им в бессмертье дверь!..
Мои записки не претендуют на историю. Вместе с тем я рассказываю о многих научно- технических проблемах разной значимости, в разработке и реализации которых принимали участие многие коллективы отрасли. Я стремился к объективному описанию всех событий, для чего нередко обращался к доступным мне официальным и фактическим материалам. И все же изложенное отражает мою личную оценку и позицию. Поэтому элементы субъективности, по-видимому, неизбежны. Насколько логично и убедительно сочетание этих понятий, судить не мне.
7
Часть 1
СТАНОВЛЕНИЕ
8
Я люблю тебя, Россия,
Дорогая моя Русь,
Нерастраченная сила,
Неразгаданная грусть.
Ты размахом необъятна,
Нет ни в чем тебе конца,
Ты веками непонятна
Чужеземным мудрецам.
Михаил Ножкин
9
ДЕТСТВО, ОТРОЧЕСТВО, ЮНОСТЬ
ИстокиНа одной из северных окраин Украины, в Сумской, ранее Черниговской, области, примерно в 10 километрах от Курской области расположено как будто ничем не примечательное село Марчихина Буда. В этом селе 25 ноября 1919 г. в бедной крестьянской семье и появился на свет автор этих строк. В действительности это село совсем не рядовое. Впечатляют его размеры - в нем многие сотни домов, причем немало кирпичных, несколько школ и церквей, мощенная булыжником дорога, канатная фабрика и пр. В центре села была огромная базарная площадь, разделенная лавками вдоль на две равные части. Вы можете представить ее размеры: на одной из этих частей было футбольное поле. Село знаменито своими ярмарками. Почему- то не в районном и не в окружном центре (некоторое время были районы и округа), а в нашем селе два раза в год устраивались ярмарки. Да какие! С каруселью, цыганами, медведями. Мы, пацаны, воспринимали это как большой праздник, а я тем более. Дело в том, что на ярмарку всегда приезжал мой крестный отец, Павел Егорович. И каждый раз он обязательно давал мне копеек 30, а то и полтинник. По тому времени, особенно для меня, это были большие деньги.
В селе по каким- то праздникам ( не помню по каким, но это бывало летом) проводились кулачные бои - стенка на стенку. Каждая из двух сторон представляла какую- то часть села. Это были не злобные, а скорее имитационные бои. Но до потасовок доходило. Правила боев строжайше запрещали применение каких- либо предметов для нанесения ударов. За это «зело» наказывали. Бои проводились на заранее согласованной улице. Смотреть их приходило множество селян. После боя все расходились, как будто и ничего не было.
10
Есть еще одна особенность этого села, которая многие годы давала о себе знать далеко не лучшим образом. Село расположено недалеко от громадного леса, простиравшегося на многие десятки или, скорее, сотни километров. Эти леса у нас называли пущами. Они переходили в знаменитые Брянские леса. В образном понимании пацанов, лес - это как бы море, а пуща - это уже океан. В этих лесах скрывались банды, которые время от времени совершали конные набеги на близлежащие села и грабили их, главным образом магазины, почты. Эти банды были практически неуловимы.
Семья наша по тем временам была не очень большая: родители и трое сыновей. Братья моложе меня на 4 и 8 лет. Мама рассказывала, что было еще четверо детей, но они умерли. Я их не помню.
Родители были у меня малограмотными. Отец окончил только два класса, а мама и того меньше - во втором классе заболела и вынуждена была прервать учебу. Они быстро осознали свое положение и жизненную перспективу. Может быть поэтому, не желая и мне такой доли, они рано начали обучать меня тому, что немного знали сами, - азбуке и элементарной арифметике. Я этого не помню, но, наверное, меня это как- то заинтересовало, а может быть, и увлекло. Я рано научился читать, писать, считать, что позволило мне поступить в школу, когда мне не было еще семи лет ( а тогда в школу принимали с восьми лет). Учился я неплохо. Но когда пришло время поступать в пятый класс, случилась серьезная загвоздка. Я уже упоминал выше, что в нашем селе было несколько школ. Если не ошибаюсь, три. Но из них две были начальными и только одна средняя. Поэтому пятый класс одной школы не мог принять всех учеников из трех школ. Отсеивали под разными предлогами. Со мной было просто: «Тебе нет еще одиннадцати лет, а ты уже хочешь в пятый класс? Погуляй!» Что делать? Родители сказали, если хочешь, ходи в школу. Я ходил второй год в четвертый класс. Но я не только учился. Мне иногда доверяли проводить занятия с первоклашками.
В 1928- 1929 гг. для всего сельского населения страны начались две печально известные кампании - раскулачивание и коллективизация. Раскулачивание принесло огромный вред не только сельскому сектору, но и всей стране. Уничтожили, по существу, наиболее важный - средний класс крестьянства и подорвали продовольственную базу страны; посеяли озлобленность и страх среди значительной части сельского населения. Так называемое раскулачивание вылилось в сведение счетов прорвавшейся к власти части лодырей и бездельников, а потому и голытьбы, с мало-мальски состоятельной
11
частью крестьян. Имевшие лошадь и корову, да 5- 6 гектаров земли уже считались «куркулями». Настоящих- то кулаков, т. е. достаточно зажиточных, в таком большом селе насчитывались единицы. Я еще помню то время и ужасные зрелища. По селу шныряет конная милиция и еще какие- то люди в штатском. Разоряли чуть ли не каждый третий- четвертый двор. Большинство крестьян не знало, что их ждет. Даже мы, ребятишки в возрасте не более 9-10 лет, чувствовали это напряжение и видели страх в глазах односельчан. Некоторые из них, не выдержав такого напряжения, покидали село с надеждой, что может быть скоро все образуется. Тогда впервые мы услышали о Соловках, разумеется, не имея никакого понятия, что это такое. Но слово «Соловки» произносилось со страхом и чаще шепотом.
Вслед за раскулачиванием, а кое- где и одновременно, началась «добровольная» коллективизация. И здесь было немало слез, когда уводили со двора последнюю корову-кормилицу. Кстати, село было настолько большое, что в нем был организован не один колхоз.
А каков был «праздник первой колхозной борозды»! С тех пор минуло около 70 лет, а мне все это видится так, как будто это происходило лет 5- 10 тому назад. Было очень впечатляющее зрелище, особенно для ребятишек, потому так четко и врезалось в память. Был теплый солнечный весенний день. Выстроилась и двинулась в поле довольно внушительная колонна колхозников - кто на телегах, кто пешком. Разумеется, со знаменем. Впереди колонны гарцевала конная милиция - человек 20, за ней - духовой оркестр. Замыкал колонну несколько меньший наряд милиции и... пулеметная тачанка! Великолепное зрелище. Думаю, что в то время и в той обстановке конная милиция и пулеметная тачанка не были так уж лишними и ненужными. Выше я уже упоминал, что в огромных лесах, близко подходивших к селу, скрывались банды. Они пополнялись озлобленными крестьянами из числа раскулаченных. Поэтому вполне можно было ожидать налета бандитов на «колхозничков», которым была передана земля, отобранная у раскулаченных. Но на этот раз праздник прошел без инцидентов.
Мои родители вступить в колхоз не успели. Дело в том, что месяцев за шесть, а может быть и больше, до начала коллективизации в нашем селе появились вербовщики с больших строек первой пятилетки. Они разъезжали по многим селам Украины и вербовали преимущественно чернорабочих. В то время техники было очень мало, потому земляные и другие тяжелые работы выполнялись большей частью вручную. Широко использовался гужевой транспорт.
12
Вот в одну из таких артелей решил вступить и мой отец, поскольку уж больно беспросветной казалась жизнь в деревне. Артель поехала работать в небольшой, тогда мало известный городок Воскресенск, что в 90 километрах от Москвы. Теперь этот город известен своим громадным химическим комбинатом, а также некогда хорошей хоккейной командой «Химик». Работал отец чернорабочим, на лошади вывозил землю из котлованов, подвозил камень, кирпич и пр. С двухлетним образованием на большее нельзя было рассчитывать. Нелегкая это была работа, но зато прибыльнее деревенской. Я это почувствовал особенно наглядно. Приехав однажды в отпуск, отец привез мне настоящие, блестящие металлические коньки-«снегурочки», которые стали предметом зависти всех деревенских ребят. В деревне все мы катались на деревянных коньках, обитых жестью. Вскоре, однако, один конек у меня все- таки украли. Пробыв около недели дома, отец возвратился в Воскресенск.
Когда отец отправился на заработки, я остался в семье старшим «мужчиной». Надо было помогать матери. Я научился косить, бороновать, пахать, хотя мне было в то время всего лишь 10- 11 лет.
Гусь свинье не товарищВ столь огромном селе, каким было село Марчихина Буда, конечно, просматривалось существенное социальное различие его обитателей, даже если не считать относительно небольшую прослойку тех, кого можно причислить к кулакам. И хотя внешне это никак явно не демонстрировалось, все же каждый сверчок знал свой шесток. Конечно, пацаны не в счет - они всегда вместе гурьбой, как стайка воробьев. И все же мне всего лишь в 10- 11 лет был преподан запомнившийся надолго урок. Напротив нас жил зажиточный сосед, вполне нормальный, хотя держался он может быть несколько высокомерно. Однажды по какому- то пустяку он сделал мне резкое замечание, на что я осмелился возразить: вы, товарищ, ошибаетесь, я к этому не имею никакого отношения. На что незамедлительно последовал жесткий ответ: гусь свинье не товарищ! Я моментально, конечно, сообразил, что роль гуся он отводит себе. Ну и что?! Подумаешь, какой обидчивый пацан! Так-то оно так, и этот эпизод из детских лет должен был бы тут же вылететь из головы. Ан нет! Почему- то он крепко засел в моей памяти. На протяжении многих последующих лет теперь уже не суждения каких-то конкретных отдельных лиц, а складывавшиеся жизненные обстоятель-
13
ства постоянно напоминали мне о моей ступеньке в иерархической лестнице, о моем «шестке». На меня это действовало угнетающе. Поводов для этого было предостаточно, хотя, как я позже понял, это были или совершенные пустяки, не заслуживавшие никакого внимания и в большинстве случаев никем не замечавшиеся, или просто срабатывала закомплексованность и мнительность неотесанного деревенского подростка, попавшего в городскую среду. Но деревенское восприятие жизни и отсутствие, по существу, какого- либо направленного воспитания не могли мне помочь тогда преодолеть это состояние. И что самое неприятное - во мне начал формироваться и утверждаться некий комплекс собственной неполноценности. В какой- то степени этому, возможно, способствовало то обстоятельство, что первые пять лет я учился на Украине на украинском языке, затем четыре года в России, затем снова два года на Украине, после чего окончательно переехал в Россию.
Таким образом, я совершал многократные превращения из хохла в кацапа и наоборот, демонстрируя порой забавную смесь двух языков.Под таким психологическим воздействием я находился чуть ли не до окончания Московского института цветных металлов и золота. Смешно, но чувство этакой неотесанности оказывало заметное влияние и на мое отношение к девушкам. Я не мог, не смел рассчитывать на внимание и взаимность интересных, интеллигентных городских девушек-студенток. Потом- то я понял, что это был просто вздор, плод моей больной фантазии, но тогда это действовало угнетающе.
Знакомство с РоссиейПосле затяжной двухлетней учебы в четвертом классе родители решили, что учиться в пятом классе я буду в Воскресенске. Остальные члены семьи остались пока в селе.
В августе 1931 г. я с отцом приехал в Москву, на Киевский вокзал. Со стороны вокзала вид Москвы тогда впечатлял. Да и теперь тоже. А вот как добирались до Воскресенска, запамятовал.
Воскресенск в то время представлял собой небольшой, ничем не примечательный городок на берегу реки Москвы. Члены артели, в которой работал отец, жили в бараках в полутора- двух километрах от строившегося комбината. Нашлось место и для меня. В артели были и мужчины, и женщины еще относительно молодые и не обремененные семьей. Отец мой был постарше - в то время ему исполнилось
14
уже 43 года. Жили дружно. Несмотря на трудную работу, вечером собирались вместе, пели песни и плясали под балалайку.
Начало учебного года я ожидал с волнением. Новая обстановка, незнакомые учителя и ученики, русский язык... Эти волнения оказались не напрасными. С математикой у меня было нормально, а вот на первом же уроке по русскому языку меня чуть не хватила кондрашка. Преподаватель вызвал меня к доске и продиктовал всего одну фразу. И в этой фразе я умудрился сделать четыре или пять ошибок! И вот этот, как потом выяснилось, добрый учитель спокойно заявляет: с таким знанием русского языка в 5- м классе тебе делать нечего. Я остолбенел и, как мне показалось, ощутил дрожь в теле, почувствовал полную беспомощность. А от кого ждать помощи? Напомню, что волею обстоятельств я уже отучился два года в четвертом классе. И что дальше - идти третий год учиться в том же четвертом? Но все же я удержался в пятом классе. Как это мне удалось, не могу объяснить. Возможно потому, что по другим предметам у меня было все нормально. А с русским я все же справился относительно быстро, используя собственную методику. Я добросовестно читал все изучавшиеся в школе произведения. При этом грамматике я уделял больше внимания, чем содержанию произведения. Я просто все заучивал, благо память была хорошая. И это очень быстро дало положительные результаты. К концу года я стал писать грамотнее многих моих сверстников. Потом это даже отметил преподаватель Александр Иванович. До сих пор помню, как его звали. Добрый, умный, с большими седыми бровями. И совсем непонятно, за что ученики дали ему прозвище «осел».
Вскоре в Воскресенск приехали мама и оба брата. Нам дали в бараке одну комнату. Началась новая жизнь.
Школа наша первоначально размещалась в простом двухэтажном доме барачного типа недалеко от строившегося комбината. Но через два года в поселке, в котором мы жили, построили новую замечательную двухэтажную школу. Ее называли образцовой районной школой. Прекрасный спортивный зал, где можно было играть и в волейбол, и в баскетбол (только не одновременно), большие классы для уроков музыки (они входили в учебный процесс), физики; хорошие мастерские для занятия по труду и др. В этой школе мы начали учиться с седьмого класса.
В воскресенской школе было много хороших преподавателей. В этом мы уже тогда разбирались. Одного из них я хотел бы
15
вспомнить особо - преподавателя по физике и математике Андриевского. Вот его имя и отчество запамятовал. Это был не только прекрасный преподаватель, но и методист. Он учил нас стройности и логике математического мышления, переходу от частностей к обобщению, к общим формулам и выводам. Во многом благодаря этому, когда мы снова переехали на Украину, я был одним из лучших учеников по математике в девятом и десятом классах. Математика мне всегда давалась легко, но я никогда не думал о специальности, базирующейся на математике.
Несмотря на то что я тогда находился еще в отроческом возрасте, в моей памяти ярко запечатлелась героика первой пятилетки. Это проявлялось во всем - и в работе, и в общении людей и даже в том, как вечером отдыхал простой люд, утомленный довольно трудной работой. Я имел неосторожность самостоятельно научиться играть на балалайке, когда ее владелец был на работе. У меня был очень хороший музыкальный слух. Видя мое увлечение, рабочие подарили мне балалайку. Можете представить, какая это была радость. Это был мой первый подарок в жизни. Вскоре, однако, я начал жалеть, что научился играть, ибо девчата- рабочие без зазрения совести чуть ли не каждый день стали просить меня сыграть им плясовые, «страдания» и пр. Да еще и подпевали, пытаясь меня ублажить, «сыграй Федя, сыграй милый...». Прямо наказание. Но, с другой стороны, как им отказать - повеселиться хочется всем, тем более после тяжелой работы. Да и мама просила: поиграй им, сынок, немного, пусть отдохнут.
Вскоре я научился немного играть и на гитаре. И замечательный школьный преподаватель музыки Борис Евгеньевич Плуталов пригласил меня в школьный струнный оркестр. Нет худа без добра!
Героика первой пятилетки находила свое оригинальное отражение и в общественных, пардон, сортирах - туалетами нельзя их назвать. Чего там только не довелось прочитать! Это же кладезь народной мудрости, юмора и сатиры. Какой стиль, какие перлы! Да, часто с нецензурщиной, но как метко и выразительно! Не боялись ведь затрагивать, и довольно едко, и политические вопросы. Многие из тех «миниатюр» до сих пор помнятся. Это были своего рода «мои университеты».
В заключение еще несколько слов о моей любимой школе. Я в высшей степени был рад тому, как с самого начала складывались мои отношения с воскресенскими ребятами. Как будто я с ними был давно знаком и дружен. В общении с ними я часто
16
вплетал украинские слова и выражения, порой искаженные, чем непременно воспользовались ребята и подтрунивали надо мной, но подтрунивали по- дружески, не более. Не помню ни одного грубого выпада. Мы жили очень дружно: занимались и спортом, и в музыкальном кружке, ходили в походы, ездили в пионерлагерь. Годы, проведенные в Воскресенске, были лучшими моими школьными годами.
В Воскресенске, в восьмом классе я испытал чувство первой любви, и, как потом оказалось - настоящей. Эту любовь я пронес с собой через студенческие и военные годы. Но, как я уже отмечал выше, преследовавшая и угнетавшая меня некая закомплексованность в конечном итоге привела к тому, что я отказался от намерений дальнейших встреч, хотя в моем сердце и памяти эта замечательная девушка оставалась еще долгие- долгие годы. Судьба благосклонно даровала мне возможность через 10 лет еще раз с ней встретиться. Но об этом позже.
Прожили мы в Воскресенске ровно четыре года. Стройка гиганта химической индустрии заканчивалась. Теперь здесь нужны были не разнорабочие, а высококвалифицированные специалисты. Отец вступил в другую артель, и летом 1935 г. все мы снова поехали на Украину.
Снова на УкраинеНа Украину мы поехали не в свои родные места ( там нечего было делать), а в Донбасс, в небольшой город Дружковку, один из немногих чистых и зеленых уголков Донбасса. Там отец поступил работать на Торецкий машиностроительный завод союзного значения по- прежнему, к сожалению, разнорабочим. Этот город родители выбрали потому, что здесь жил большой друг нашей семьи,
17
18
упоминавшийся уже ранее мой крестный - Павел Егорович Кузин, племянник матери. Я долгое время не знал, что он мой двоюродный брат. К тому же он лет на 20- 25 старше меня. Поэтому всю жизнь я обращался к нему на «вы». Это был удивительный человек - добрый, отзывчивый, гостеприимный, культурный. Да, культурный, хотя и имел только начальное образование. С ним поддерживало дружбу почти все городское начальство. Он нам много помогал, привозя часто разные продукты. Это был ощутимый довесок к нашим скромным возможностям. Удивительно теплые были с ним отношения всей нашей семьи.
Приехали мы в Дружковку в конце лета. На самой окраине города сняли комнату 18- 20 м 2. А вскоре начался и учебный год. До школы было около 2,5 километров. В школе меня ожидал «сюрприз». Совершенно неожиданно родная Хохляндия встретила меня явно недружелюбно. Большинство ребят из моего класса, еще как следует не познакомившись, как- то ощетинились против меня. Я заметил, что неприязненное отношение ко мне от урока к уроку усиливалось, когда на очередной вопрос преподавателя, какая у меня была оценка по этому предмету в восьмом классе, я отвечал «отлично». Новоявленный кацап- отличник не пришелся « ко двору». Кончилось это тем, что, отвечая на последующие вопросы других преподавателей, я свои оценки « снижал» до четверки или даже тройки. И это как-то умиротворило «публику». Но было ли действительно что умиротворять? Да нет же, конечно. Это было обычное, часто встречающееся проявление мальчишеской натуры и группового эгоизма - показать новичку кто есть кто. А потом, и очень скоро, мир, дружба.
Два года учебы в Дружковке не были чем-либо примечательны. Они прошли «без божества, без вдохновенья». Скитание
19
по частным квартирам, пока, наконец, завод не выделил нашей семье из пяти человек комнату метров 16- 18. Это уже было событие и радость.
В 1936 г., когда я учился в девятом классе, вышло постановление правительства, в соответствии с которым окончившие среднюю школу с отличием принимались в институты без вступительных экзаменов. Заманчиво. Это многих подстегнуло, кто был близок к такой цели. У меня не было проблем, кроме немецкого языка, по которому я имел «тройку». Иностранный язык преподавали в то время удивительно плохо. Его мы и за предмет-то не считали. Теперь пришлось изменить отношение к нему. Итоговые экзамены за девятый и десятый классы по языку я также сдал на «отлично». Это позволило мне получить аттестат с отличием. Для меня это было чрезвычайно важно. Дело в том, что мы по-прежнему жили только на скромный заработок отца. На семейном совете после окончания школы родители сокрушенно и с болью сказали: работать мы тебя, сынок, не заставляем, но и помогать тебе во время учебы в институте, как ты видишь, нам не из чего. Мы можем тебе выделить деньги только на железнодорожный билет. Я с искренней благодарностью воспринял это решение. На лучшее я не мог рассчитывать.
Ознакомившись с программой и специализацией многих вузов, я выбрал Ленинградский военно-механический институт. Немаловажным, хотя и не основным фактором, определившим мой выбор, было и то, что там была повышенная стипендия. В институт я был зачислен без вступительных экзаменов. В освободившееся каникулярное время я набрал человек шесть «хвостистов» и занимался с ними по математике и грамматике. Вот тогда я наконец и выучил падежи! На этом я неплохо по тем понятиям подзаработал, и это явилось как бы исходным « базовым капиталом» начинающейся моей новой, студенческой жизни.
Советую полностью прочитать книгу академика Решетникова, а также следующий материал:
https://document.wikireading.ru/67985С уважением,
Валерий