Григорий, я постараюсь исправить стиль моего изложения на форуме.
Разумеется, если у меня будет на то время.
Сегодня перевел две статьи с английского:
Alec Nove & Alfred Zauberman (1961) A resurrected Russian economist of 1900, Soviet Studies, 13:1, 96-101, DOI: 10.1080/09668136108410271
To link to this article:
http://dx.doi.org/10.1080/09668136108410271В этой статье, в частности, сказано:
Цитата:
Тот, кто знаком с советской привычкой устанавливать претензии на русский приоритет в различных областях человеческих достижений, возможно, простит подозрение, что и в этом случае родное имя было привнесено для большей респектабельности заимствованных иностранных идей (на это ссылаются как на оправдание несправедливого замечания на страницах этого журнала.)[3]
[3] Soviet Studies, vol. 12 no. 1 (July 1960) p. 2.
Ладислав фон Борткевич. "Wertrechnung und Preisrechnung im Marxschen System"
Archiv für Sozialwissenschaft und Sozialpo!itik, vol. XXV, 1907
"Стоимость и цена в марксистской системе" Международные экономические доклады, № 2, Макмиллан, 1952 г.Например, Борткевич пишет:
Цитата:
Приведенное выше алгебраическое решение ценовой проблемы было взято, по существу, из работы В. К. Дмитриева31. Я лишь несколько упростил его изложение и, кроме того, вставив обсуждение того, как цена основного капитала постепенно входит в цену продукта, освободил его от оговорки, что основной капитал полностью используется в процессе производства32.
Хотя сам Дмитриев не делает никаких попыток связать свою систему уравнений с моделью Маркса - он игнорирует расчет стоимости как противопоставление расчету цены - а пытается скорее установить связь с Рикардо, тем не менее, можно сказать, что он представил теоретическую модель, которая полностью соответствует марксовой постановке проблемы. Как и Маркс, модель Дмитриева показывает в качестве конечных и исключительных детерминант цены технические условия производства товаров, включая технические условия производства товарного труда, последние находят свое выражение в данной реальной заработной плате.
Однако когда мы сравниваем методы решения ценовой проблемы, изложенной в этих терминах, мы находим следующие фундаментальные различия между Марксом и Дмитриевым:
1. Разделение двух различных форм капитала, характерное для Маркса, отсутствует у Дмитриева. Прослеживая все затраты капиталиста до выплаты заработной платы, он заставляет качественные различия между двумя формами капитала исчезнуть в количественном различии между более длинными и более короткими периодами оборота. Мы уже обсуждали этот момент. Однако поскольку Маркс и его ученики считают строгое разграничение между переменным и постоянным капиталом научным достижением первого порядка и считают заблудшим всякого, кто пытается пренебречь этим разграничением, мы добавим следующие дополнительные замечания.
Маркс считает, что существенное различие между переменным и постоянным капиталом заключается в том, что первый приносит, а второй нет, прибыль своему владельцу. Однако это, конечно, не относится к системе исчисления цены, поскольку размер прибыли на капитал здесь определяется совокупным капиталом33. В системе исчисления стоимости отдельный капиталист ничего не "зарабатывает" на постоянном капитале. Но разве это не является "внутренней заботой класса капиталистов"? И разве Маркс, с другой стороны, не провозглашает, что пока он движется по земле исчисления стоимости, что его совсем не волнуют основные принципы, регулирующие "распределение трофеев" между капиталистами? С такой точки зрения, не должно ли быть несущественным, находится ли прибыль от капитала в прошедшем времени или в будущем? В первом случае речь идет о постоянном капитале, который уже поглотил всю прибавочную стоимость, приходящуюся на него, а во втором - о переменном капитале, предназначенном и в будущем служить средством создания и присвоения прибавочной стоимости.
Если, как уже отмечалось, строгое разделение переменного и постоянного капитала призвано предотвратить появление идеи, что материальный фактор производства, а не личный, является источником прибыли, то можно подумать, что обе формы капитала находятся в равном положении в отношении их (предполагаемой) производительности. В конце концов, прирост капитала, будь то прибавочная стоимость или прибыль, происходит, согласно Марксу, от труда, а не от капитала34.
2. Дмитриев с самого начала работает на предположении о равной норме прибыли, в то время как Маркс вводит это предположение лишь на более поздней стадии обсуждения (в третьем томе "Капитала"). Следует ожидать, что марксисты будут возражать против этого. Таким образом, Дмитриев предал "объективную точку зрения", поскольку закон равной нормы прибыли, в конце концов, связан с "мотивацией", то есть со стремлением капиталистов к максимальной прибыли, и с конкуренцией. Против этого можно возразить, что марксовский закон стоимости на самом деле коренится в мотивации не меньше, чем закон равной прибыли, и не мог навязать себя иначе, чем через конкуренцию (при определенных условиях). Таким образом, психологический принцип возглавляет даже всю теорию Маркса35 .
Однако даже если признать пресловутый абсурд, что закон стоимости имеет основу, внешнюю по отношению к мотивации и конкуренции, "объективизм" все равно не спасется даже в марксистской системе, поскольку закон равной нормы прибыли и здесь играет свою роль, хотя и на более поздней стадии обсуждения.
В том, что касается защиты "объективной" точки зрения, процедура Дмитриева, который достигает нормы прибыли или равной нормы прибыли не обходными путями, а постулирует ее ab initio, не отстает от метода Маркса. Обе процедуры могут быть названы объективными только в том смысле, что они избегают более тесного вхождения в игру мотивов.
3. Дмитриев представляет свое изложение в алгебраической форме, рассматривая неизвестные величины как известные и сводя рассматриваемые количественные отношения к системе уравнений. Маркс, напротив, всегда действует арифметически: он принимает определенные величины за известные и выводит из них, путем ряда последовательных операций, интересующие его неизвестные.
Это различие отнюдь не носит чисто формальный характер. Скорее, марксистский метод опирается на необоснованный взгляд на характер экономических отношений. Альфред Маршалл36 сказал однажды о Рикардо: "Он не говорит ясно, и в некоторых случаях, возможно, не полностью и неясно понимает, как в проблеме нормальной стоимости различные элементы управляют друг другом взаимно, а не последовательно в длинной цепи причинно-следственных связей". Это описание в еще большей степени относится к Марксу.
Конечно, Маркс был достаточно реалистом, чтобы не закрывать глаза на то, что различные экономические факторы или элементы взаимно обуславливают друг друга. Достаточно обратиться к его рассуждениям в первом томе "Капитала" о том, как органический состав капитала зависит от уровня нормы прибавочной стоимости37. Марксу следовало бы заменить норму прибавочной стоимости общей нормой прибыли и в третьем томе; тогда бы он обнаружил, что общая норма прибыли, на которую, по его мнению, существенно влияет средний органический состав общественного капитала, в свою очередь влияет на органический состав индивидуального капитала, а следовательно, и на средний органический состав общественного капитала38. Но хотя Маркс не осмеливался замечать даже таких сложных случаев взаимной зависимости экономических элементов или величин, в которых эти элементы выражаются, однако когда речь шла о реальной модели образования цен и доходов, он все же твердо придерживался мнения, что соответствующие элементы должны рассматриваться как своего рода причинная цепь, где каждое звено определяется в своем составе и величине только предшествующими звеньями. Следуя словам, приведенным Маршаллом, можно обозначить эту черту марксистской системы как сукцессивизм".
Современная экономика начинает постепенно освобождаться от предрассудков преемственности, и главная заслуга в этом принадлежит математической школе под руководством Леона Вальраса39. Математический, в частности алгебраический, метод изложения явно представляется удовлетворительным выражением этой превосходной точки зрения, которая справедливо учитывает особый характер экономических отношений.
Таким образом, тот факт, что Дмитриев прибегает к алгебраической процедуре, имеет несомненное преимущество.