С О Ц И Н Т Е Г Р У М

Уважаемый Владимир Николаевич!

Я рад Вашему дипломатическому отношению к моим критическим замечаниям, что свидетельствует о Вашем желании решить интересующую Вас проблему.
Производительность труда есть функция от множества признаков-факторов:

У/L = f(X, Y, Z, …).

Нет ничего неожиданного в том, что, например, в качестве фактора Z можно использовать расход некоторого вида энергии в расчете на одного работника, занятого экономической деятельностью. Однако из этого расхода, если рассматривать экономику в целом, следует вычесть непроизводительные затраты энергии. В частности, во многих квартирах до сих пор нет газовых счетчиков, и зимой потребители иногда включают газовую плиту для обогрева. В отличие, например, от англичан мы не привыкли использовать пробки в умывальниках, а пользуемся проточной горячей водой. Я уже не говорю о других видах счетчиков. До сих пор в нашей жизни есть много явлений, подобных отоплению жилища путем сжигания ассигнаций. Все это — наследие сказочного богатства СССР и одновременно с этим вопиющей бесхозяйственности тех лет.
Таким образом, не всегда рост потребления энергии вызывает в стране прирост производительности общественного труда. Следовательно, вначале надо убедиться в том, что в стране имеют место рациональные общественные отношения, а не наблюдается сплошная бесхозяйственность. Например, я не понимаю, что можно делать, чтобы «обеспечить» двукратный расход природного газа в Украине по сравнению с другими странами в расчете на единицу ВВП. И это при всем том, что цена на газ постоянно растет. Возможно виноваты не утепленные панельные дома?
Но самое «смешное» в том, что в стране избыток электроэнергии атомных станций и ночью ее некуда девать. Строят даже гидроаккумулирующую станцию. А ведь можно было бы этим избытком бесплатно обогревать дома вместо газа. Однако на трубе сидят посредники! Уменьшение потребления газа автоматически ведет к пропорциональному снижению их «навара».
Я уже не говорю о низкотемпературном ядерном синтезе — неисчерпаемом источнике энергии. Но эта технология негласно запрещена, так как кое-кто потеряет сотни миллиардов долларов, если она получит распространение. Газ и нефть окажутся никому не нужными природными ископаемыми. Не потому ли так третируют Иран, который планирует реализовать эту технологию?

Уважаемый Валерий Васильевич!

Анализ производственной деятельности показывает, что в каком-то приближении производительность труда можно связать с единственным фактором Р/L :
У/L = f(Р/L).
где Р есть истинная работа лошадей и машин. Всё, что Вы говорите о непроизводительных затратах энергии -- верно, Р есть истинная работа, все непроизводительные расходы энергии исключены (см. мою статью http://cliodynamics.ru/index.php?option ... &Itemid=49, в статье приведены ссылки на оригинальные исследования ). Установленная эмпирическая формула позволяет обяснить различие в производительности труда между США и Россией, например, и многие другие факты.

Всего Вам хорошего, ВНП

Вот это абсолютно обоснованный научный подход.
Однако сама по себе затрата энергии (истинной работы лошадей и машин) не висит в воздухе. Более экономичные средства производства (основной капитал) требуют для производства одной и той же конечной продукции относительно меньше энергии. Это так называемый капиталосберегающий прогресс, воздействие которого на уровень безработицы прямо противоположно воздействию трудосберегающего прогресса.
Поэтому установленную Вами эмпирическую формулу следовало бы дополнить учетом различий в производительности труда за счет разницы в качестве основного капитала.

Успехов Вам в
научных исследованиях,
В.К.

Уважаемые Григорий, Владимир Николаевич и ingener!

Предлагаю ознакомиться с творчеством православного социалиста Сомина Николая Владимировича:
Рассуждение о стоимости
http://chri-soc.narod.ru/rassuzhdenie_o_snjimosti.htm
Эксплуатация в рыночной экономике: попытка разобраться
http://www.chri-soc.narod.ru/expluataci ... nomike.htm

Сомин не только знаток Неплюевского братства, о котором я упоминал, но и автор оригинальных точек зрения на ТТС.

Прошу обратить внимание на следующее утверждение Н. В. Сомина:
«В самом деле, цена (Ц), если хотите, и есть «стоимость товара». Цена – это фундаментальное понятие экономической теории, и мы принимаем всю ее изменчивость, «волатильность», подверженность «колебаниям рынка», ибо в них, в казалось бы случайных прыжках, не меньше смысла, чем в ее долгосрочном тренде. Окружают цену тоже два фундаментальных, очень сложных, но все же интуитивно понятных понятия – затраты (З) на изготовление товара, и его полезность (П) для покупателя».

На мой взгляд, Сомин повторяет раннюю ошибку Маркса (1865), который также вначале отождествлял стоимость с меновой стоимостью, т. е. со стоимостью в форме цены:
«Так как «цена» есть меновая стоимость, — а говоря о стоимости, я всегда имею в виду меновую стоимость, — меновая стоимость, выраженная в деньгах, то это положение сводится к тому, что «стоимость товаров определяется стоимостью труда» или «стоимость труда есть общая мера стоимости»».
Т.16, с.122
В 1880 г. Маркс писал:
"Во-вторых, только vir obscurus (темный муж - В.К.), не понявший ни слова в моем «Капитале», может заключать: так как Маркс в одном примечании в первом издании «Капитала»257 отвергает всю вздорную болтовню немецких профессоров насчет «потребительной стоимости» вообще и отсылает читателей, желающих знать что-либо о действительных потребительных стоимостях, к «руководствам по товароведению», то потребительная стоимость не играет у него никакой роли. Она, разумеется, не играет роли своей противоположности, «стоимости», которая с первой не имеет ничего общего, кроме слова «стоимость», которое фигурирует в названии «потребительная стоимость». С таким же основанием он мог бы сказать, что «меновая стоимость» отодвигается мной в сторону, так как она лишь форма проявления стоимости, а не сама «стоимость», ибо для меня «стоимость» товара не есть ни ее потребительная, ни ее меновая стоимость".
Т.19, с.384

Труд ведь это процесс .а сам процесс неизмеряем.измеряемы только параметры процесса
Поэтому никогда труд количественно неизмеряем
и неформализуем
Процесс это последовательность действий .имеющий конкретный результат так и труд как процесс имеет конкретный результат ---товар
Разные последовательности действий процесса труда создают разный товар

Мне кажется, что Григорий не совсем корректно поставил вопрос об измерении стоимости труда, т.е. об определении суммы израсходованного «мозга, мускулов, нервов, рук и т.п.» с учётом «сложности и качества труда».

"Мы уже видели выше («Политическая экономия», гл. VI), что говорить о стоимости труда — значит впадать во внутреннее противоречие. Так как труд, при известных общественных отношениях, производит не только продукты, но и стоимости, а эти стоимости измеряются трудом, то труд так же не может иметь особую стоимость, как тяжесть, в качестве таковой, не может иметь особый вес, или теплота — особую температуру. Но характерной особенностью всякого социального путаника, мудрствующего насчет «истинной стоимости», является утверждение, что в современном обществе рабочий получает неполную «стоимость» своего труда и что социализм призван исправить это положение вещей. Для этого нужно было бы, конечно, прежде всего установить, что такое стоимость труда; а эту последнюю ищут, пытаясь измерять труд не его адекватной мерой — временем, а его продуктом".
20, с.323.

"Присмотримся, однако, несколько ближе к дюринговскому учению о равноценности. Всякое рабочее время совершенно равноценно: рабочее время тачечника, как и рабочее время архитектора. Таким образом, рабочее время, а следовательно, и самый труд имеют стоимость. Но ведь труд есть созидатель всех стоимостей. Только он один придает предметам, находимым нами в природе, стоимость в экономическом смысле. Сама стоимость есть не что иное, как выражение овеществленного в каком-либо предмете общественно необходимого человеческого труда. Следовательно, труд не может иметь никакой стоимости. Говорить о стоимости труда и пытаться определить ее — это все равно, что говорить о стоимости самой стоимости или пытаться определить вес не какого-нибудь тяжелого тела, а самой тяжести".
т.20, с.205-206.

"Но как бы гордо ни выступал наш странствующий рыцарь, наш современный Дон-Кихот на своем благородном Росинанте, «универсальном принципе справедливости», отправляясь в сопровождении своего бравого Санчо Пансы, Абрахама Энса, в поход для завоевания шлема Мамбрина — «стоимости труда», — мы все-таки сильно опасаемся, что домой он не привезет ничего, кроме знаменитого старого таза для бритья".
т.20, с.325

"Фактически на товарном рынке владельцу денег противостоит непосредственно не труд, а рабочий. То, что продает последний, есть его рабочая сила. Когда его труд действительно начинается, он перестает принадлежать ему и, следовательно, не может быть им продан. Труд есть субстанция и имманентная мера стоимостей, но сам он не имеет стоимости25).
В выражении «стоимость труда» понятие стоимости не только совершенно исчезает, но и превращается в свою противоположность. Это такое же мнимое выражение, как, например, стоимость земли. Но такие мнимые выражения возникают из самих производственных отношений. Это — категории для форм проявления существенных отношений. Что вещи в своем проявлении часто представляются в извращенном виде, признано как будто во всех науках, за исключением политической экономии26)".
т.23, с.547.

Каким же образом труд есть субстанция и имманентная мера стоимостей?
Дело в том, что процесс труда характеризуется двумя величинами — его продолжительностью и интенсивностью.
Например, некоторое сходство с потреблением рабочей силы, которое сопровождается концентрацией некоторого количества труда в товаре, является процесс потребления электроэнергии для осуществления некоторой работы, например, для зарядки аккумулятора.
Потребление характеризуется продолжительностью, напряжением и силой тока.
Произведение напряжения и силы тока дает нам мощность, киловатты. Количество киловатт в час или за определенное число часов дает нам такое-то число кВт.часов. Это количество кВт.часов и есть количество измеряемой субстанции, которая кристаллизуется в аккумуляторе (с учетом естественных потерь).
В экономике количество измеряемой субстанции, которая кристаллизуется в товаре, называется стоимостью. Она может измеряться как в человеко-часах простого труда, так и в деньгах, так как 1 чел.час простого труда = х денежных единиц.

Маркс не случайно писал, что «повременная плата должна быть переведена на поштучную, так как только эта последняя дает мерило и для производительности и для интенсивности труда» [т.23, с.570]. Если мы знаем среднюю интенсивность труда (мощность работы), то при известной продолжительности работы легко определяется сумма израсходованного «мозга, мускулов, нервов, рук и т.п.» с учётом «сложности и качества труда». Но единицей измерения этой субстанции является руб./час простого труда при нормальной интенсивности труда.
Тот, кто занимался нормированием труда, может рассказать Вам об этом гораздо больше. Например, если человек идет со скоростью 4,8 км/час, то он "трудится" со средней интенсивностью труда. За 8 час. он должен пройти 48 км. При той же постановке вопроса, как у Григория, получается только старый таз для бритья.

В. КАЛЮЖНЫЙ

Надо думать, потребительская стоимость то же, что рыночная стоимость. Тогда в чем проблема? - поднимите рыночную цену - подскочит производительность труда. Но это по-вашему. На самом деле производительность труда - это категория производства, а стоимость - категория рынка. А поскольку так, то они не соотносятся друг с другом. Мерой производительности труда может быть доля фонда з\платы в себестоимости ед.продукции. По другому вы никак не выделите человеческий труд из всего производственного процесса. Но и этот показатель обусловлен конъюнктурой на рынке труда. Допустим, себестоимость продукта 100. Если в ней з\плата 50-80, то в продукте, разумеется, львиная доля человеческого труда, т.е. производительность очень низкая. Но этот показатель может существенно повыситься, если на рынке труда даун-тренд, а на рынке сырья аб-тренд. Но если это безлюдное производство автоматов и роботов, то в себестоимости доля з\платы может упасть до 5 - это операторы, наладчики и уборщики. Но как только продукт производства выходит на рынок, то он становится товаром, рыночная стоимость которого зависит от конъюнктуры рынка, но никак не от производственного процесса. И при хорошей конъюнктуре рыночная стоимость товара может многократно превышать себестоимость продукта, а при плохой продавцы, чтобы отбить хоть что-то, выставляют товар по цене ниже себестоимости.

Формулу и понятие труда можно вывести разными способами. В данном случае, я предлагаю исходить от товара. Всякий товар характеризуется полезностью, т. е. он полезен, если удовлетворяет какие-то потребности покупателя. Следовательно, покупателю важно не только как, но и какие потребности он может удовлетворить. И здесь важным становится очередность потребностей. Например, в голодные годы на первое место выходила пищевая потребность. И тогда за корку хлеба люди отдавали свободу, честь, совесть, детей, золото. Но сегодня мы рассуждаем с позиции глобального рынка, который отражает интегрированное состояние благополучия. Удовлетворение какой всеобъемлющей потребности является самым важным для благополучия человека?
Чтобы не увязнуть в дебрях человеческой сущности, скажу сразу: самым важным для любого человека является его будущее. Это наша сущность, мы все без остатка устремлены в будущее, ради будущего мы готовы пожертвовать абсолютно всем. Загоните в угол человека и отнимите у него всякую надежду на будущее. И тогда или произойдет коллапс сознания (бичи, бомжи) или наступит состояние "крушения надежд" (суицид). Примером тому наши 90-е гг., когда избалованные советской определенностью люди неожиданно оказались в психологическом тупике дикой неопределенности перестройки. И очень многие становились бродяжками, опускались в теплотрассы и по странным, на первый взгляд, причинам сводили счеты с жизнью. Но хотя бы проблеском осветите человеку его великое будущее, и тогда нет такого подвига и нет такого преступления, которых он не совершил бы ради него. Вспомните подвиги и преступления советского народа (как минимум, соучастника преступлений) при построении "светлого будущего". О народе, как о мертвых, принято говорить хорошо или ничего. Поэтому, понятно, наши подвиги общеизвестны, а преступления в лучшем случае в таинстве умолчания, в худшем приписаны одиозным личностям. Именно поэтому мы не можем открыто признать деятельность практически всенародной КПСС преступной. И, в отличие от германского народа никогда не признаем. Наверно.

Однако свяжем полезность товаров с этой потребностью. Тогда все товары можно разделить на три группы.

1 группа. Товар, который содержит информацию о будущем — эквивалентная полезность высокая.

2 группа. Товар, способствующий предопределению будущего — эквивалентная полезность средняя.

3 группа. Товар, обеспечивающий настоящее, как возможность определять будущее — эквивалентная полезность низкая.

А теперь представим, что все это заключено в одном товаре. Но товар — это продукт труда, как деятельной формы разума. Следовательно, труд тоже имеет три составляющих, соответственно: творческую, интеллектуальную и физическую.

Разложим на составляющие в относительных единицах труды землекопа, учителя и прогнозиста.

-------------------------Землекоп------- Учитель------Прогнозист
Творческая--------------1-----------------15--------------85
Интеллектуальная------10----------------80------------- 14
Физическая--------------89----------------5-------------- 1
Доходность--------------10----------------20------------- 100

Полезность информации о будущем наивысшая (кто обладает информцией, тот владеет миром), а потому доходность высокая. Так было, есть и будет всегда. Успешные оракулы и ясновидцы, а сегодня прогнозисты-аналитики — состоятельные и уважаемые люди. Билл Гейтс — самый богатый потому, что способствует информационной свободе людей. Его товар: информационные технологии, полезен тем, что включает каждого из нас в информационный континуум человечества и это определяет футурику существования личности.
Таким образом, труд человека отличается от работы лошади разумностью. Физическую составляющую разумной деятельности - труда, можно механизировать полностью, интеллектуальную - программировать почти в полной мере, но творческая составляющая не поддается ни механизации, ни автоматизации. Иначе артистов и аналитиков-прогнозистов можно было бы заменить железками.

Так думать не следует. Есть потребительная стоимость, а что такое потребительская стоимость - об этом не знает даже Маркс.
Доля фонда з\платы в себестоимости ед.продукции ни о чем не говорит. Возьмем, например, производство бриллиантов.

Как ни думай, а так есть на самом деле. Рыночная стоимость не ограненного природного алмаза сравнительно низкая. Везде и всегда. Но если в него вложить труд - знания о камне, навыки и искусство огранки и, главное, эстетический вкус художника, то стоимость бриллианта многомерно возрастает. И чем изысканнее труд, тем выше з\плата огранщика, значит, выше себестоимость. Но рыночная стоимость определяется ценой спроса-предложения, которая обусловлена текущей конъюнктурой рынка. Если покупатель, руководствуясь ситуацией на рынке, соглашается с ценой продавца, то рыночная стоимость растет, в противном случае продавец соглашается с покупателем, тогда цена падает. При этом целью покупателя может быть перепродажа, тем не менее он считается потребителем товара - поэтому потребительская стоимость, т.е. стоимость, которую предлагает потребитель. Но вовсе не потребительная. По правилам русского языка потребительная стоимость - это стоимость потребления, типа стоимость за прокат, но не самого товара. А поскольку это чушь, то о потребительной стоимости не может быть речи. Кстати, в немецком языке таких нюансов нет, поэтому не стоит приписывать Марксу того, чего нет и быть не может - потребительную стоимость.

Ин-сен писал(а):


Интересно, Вы «Капитал» читали?

Тем не менее, Вы правильно уловили насчет русского языка. Вот что пишет, например, [Чеховский, В. О переводе Марксова "Wert" на русский язык [Текст] / В. Чеховский. - // Вопросы экономики. - 2008. - N 1. - С.154-157]:

Одно из значений слова "стоимость", по Смиту, —"потребительная стоимость", то есть полезность. Полезность — это категория и марксистской политической экономии (10). Объективности ради отметим, что Gebrauchswert у Маркса употребляется и в значении "полезная вещь", "предмет потребления": "Товар есть Gebrauchswert, т. е. предмет для удовлетворения какой-либо системы человеческих потребностей" (11) ; Gebrauchswert - это "вещь с полезными свойствами" (12) и т. д. Есть у Маркса и третье "определение" Gebrauchswert, отличное от первых двух: "Полезность вещи делает ее Gebrauchswert" (13). Это не полезность, не полезная вещь, но Wert, присущий полезной вещи как таковой, — natural worth ("естественная ценность") (14). Итак, Gebrauchswert у Маркса употребляется в трех значениях: "полезность", "полезная вещь" или "предмет потребления" (15) и natural worth. Известно, что немецкое Wert переводится на русский язык двояко: словом "ценность" и словом "стоимость". Но слово "стоимость" ни в смысле "полезность", ни в смысле "вещь" — "предмет потребления", ни в смысле natural worth в русском языке не употребляется. Следовательно, его использование для перевода Gebrauchswert исключается. Остается - ценность. Немецкое Gebrauchswert по-русски это потребительная ценность, то есть полезность, полезная вещь или предмет потребления и "естественная ценность".

(10) См.: Политическая экономия: Словарь. М., 1983. С. 337.
(11) Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46, ч. II. С. 393.
(12) Т. 23. С. 217.
(13) Там же. С. 44.
(14) Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. Т. 46, ч. II. Подстрочное примечание 4.
(15) В современном немецком языке слово Wert в значении "вещь", "предмет потребления" не используется, зато следы такого использования мы находим в прошлом. См.: Deutsches Worterbuch von J. und W. Grimm. Bd. XIV. 1, 2. Leipzig: S. Hirzcl, 1960. S. -167.

Однако, как теперь ясно, уловили Вы не все. Поэтому спор с человеком, который утверждает, что «о потребительной стоимости не может быть речи», по-видимому, не имеет большой ценности.

Если вы лингвист, то тогда понятно ваше сползание в этимологию. Но если экономист, то важна суть. А суть в том, что всякий товар, достойный стоимости, полезен кому-то. Иначе его место не на рынке, а на мусорке. А поскольку "кому-то", то полезность - категория весьма относительная, но если "никому", то о полезности не может быть речи, а "естественной" тем паче. Эквивалентом абстрактной полезности выступают деньги, а конкретная полезность выражается стоимостью, ценой, т.е. конкретным количеством денег. А поскольку полезность - это внешнее выражение потребности, то в цене выражено многое: доступность, удовлетворенность, приоритетность и т.д. - в интегрированном виде это конъюнктура рынка. При этом полезность не возникает сама собой - это продукт труда, как деятельной формы разума. И в этом смысле следует отличать собственность от имущества и достояния. Экономические теории, на которых основываетесь вы, не то что не отличают их - они даже не дают более-менее толковых определений. Тогда что стоит теория, где не определены базовые, основополагающие понятия и категории? Можете вы представить, например, геометрию без определения точки и прямой? - это чушь. При этом, заметьте, ни точки, ни прямой в природе не существуют. Но Евклид дал базовые определения-абстракции - и возникла наука-геометрия. Но экономисты пытаются создать теорию не на чем. Вовсе не удивительно - бесплодно. А если Маркс или кто-то иной выдумал чушь, то продолжать эту лапшу на чужие уши - дело весьма недостойное. Для настоящего ученого.
Например, на моем дворе валяется камень. В части возникновения он достояние, т.е. он мне просто достался. В части взаимоотношений он имущество, т.е. эта категория определяет отношение имущего к предмету имения. А поскольку о полезности нет речи, то это не собственность. Но если я приноровлюсь им колоть орехи, тем паче специально обработаю его, т.е. вложу в него собственный разум, то он становится моей собственностью. И чем больше вложено разума, тем ярче выражается собственность. Иначе говоря, посредством моего разума камень становится инструментом - в нем возникает полезность. И если я вынесу его в рынок на продажу, то, строго говоря, я продаю созданную мной полезность, но не сам камень. При этом покупателю до лампочки, кто создал полезность, потому что часто он создает ее сам виртуально, например, в никудышном барахле. Но самое важное здесь, полезность не безвозмездна. Если собственник отдает свою полезность, то в расчете получить встречную меновую полезность - это бартер. Но если полезность выражена эквивалентом - деньгами, то это купля-продажа. Деньги - это знаковое бессрочное обязательство общества по возмещению собственнику когда-то проданной им полезности. Но самое важное в них - это способность унификации. Посредством денег унифицируется абсолютно все: предметы обмена в однородный товар, стороны - в продавцов и покупателей с унифицированными интересами, субъективное богатство - в капитал и т.д. Говорят, не все можно купить-продать, но это лирика - на самом деле покупается и продается абсолютно все, главное, вопрос цены. Отсюда основной закон рынка: денежная масса в обращении должна быть эквивалентна товарному наполнению рынка. Иначе говоря, эквивалент полезности - деньги, должен соответствовать самой полезности. И это соответствие невозможно нарушить, оно достигается объективно. Так, если денежная масса превышает, то соответственно падает покупательская способность денег - инфляция. Если недостаток денег, то возникает бартер, т.е. товар, выступая в качестве денег, восполняет дефицит - дефляция. В последнем финансовом кризисе виновны ФРС и отчасти ЕЭС. ФРС под давлением фондовых диревативов из доллара сделала финансовый дериватив, а тут еще ввели евро, которая еще более увеличила денежную массу - и кризис. Финансовый.

Вот Вы снова употребили странный термин «покупательская способность денег». Представьте, если бы все люди употребляли свои, удобные им термины. Да мы бы просто не смогли с Вами поговорить, а не то что вести научную дискуссию.
Маркса переводили очень квалифицированные люди, но, поскольку речь шла не о догматах, Маркс успел поменять свою точку зрения между первым и вторым изданием первого тома «Капитала». Вот как он сообщает об этом во втором издании первого тома «Капитала»:

«Когда мы в начале этой главы, придерживаясь общепринятого обозначения, говорили: товар есть потребительная стоимость и меновая стоимость, то, строго говоря, это было неверно. Товар есть потребительная стоимость, или предмет потребления, и «стоимость». Он обнаруживает эту свою двойственную природу, когда его стоимость получает собственную, отличную от его натуральной, форму проявления, а именно форму меновой стоимости, причем товар, рассматриваемый изолированно, никогда не обладает этой формой, но обладает ею всегда лишь в стоимостном отношении, или в меновом отношении, к другому, неоднородному с ним товару. Раз мы это помним, указанное выше неточное словоупотребление не приводит к ошибкам, а служит только для сокращения».
Т. 23, с. 70

Как видите, когда Маркс пользовался неточным словоупотреблением, то строгого различия между Wert (ценность) и Tauschwert (стоимость) у Маркса еще не было. Сам Маркс писал: «Если в дальнейшем мы используем слово Wert без комментариев, то речь идет всегда о Tauschwert» (MEGA II/5. S. 19).
Маркс, как известно, оценил русский перевод "Капитала" 1872 г. как "превосходный", выполненный "мастерски"[См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 33. С. 395; С. 402].
Известно также, что для русского издания 1872 г. перевод "Капитала", включая I главу, осуществлялся Г. Лопатиным и его товарищами по первому немецкому изданию 1867 года. Сегодня ученые спорят — читатели Маркса конца 60-х - начала 70-х годов XIX в. верили своим глазам: Wert есть Tauschwert. Только во втором немецком издании (1873 г.) Маркс дал определение категории Tauschwert как формы Wert, снял соответствующее подстрочное примечание и в ряде мест Wert заменил на Tauschwert, и наоборот [См.: Marx-Engels Jahrbuch 10. Berlin: Dicta Vcrlag, 1987. S. 168].
Как пишет В. Чеховский, «для нас здесь важно знать то, что первые русские переводчики "Капитала", размышлявшие над выбором эквивалента немецкому Wert, этим новым знанием не располагали. Подтверждение тому — взгляды Даниельсона на Wert, изложенные им много лет спустя в предисловии ко второму русскому изданию I тома. В них по-прежнему заметно влияние идей, приобретенных еще в период знакомства с "Капиталом" по первому немецкому изданию и позже, во время работы над переводом, в частности отождествление Wert и Tauschwert.
Оказывается, перевод Wert словом "стоимость" в первом русском издании "Капитала" вовсе не ошибка или, точнее сказать, не только ошибка, ведь в оригинале Wert = Tauschwert, a Tauschwert по-русски это стоимость! Ошибка случилась позже. В то время как Маркс продвинулся в теории вперед, что и нашло свое отражение в терминологии, Даниельсон, трижды переиздавая I том на русском языке, в последний раз в 1898 г., прогресс в науке проглядел и продолжал держаться "традиционного", образца перевода Wert 1872 г. Следовательно, щедрая Марксова оценка качества русского перевода "Капитала" справедлива, а перевод Wert словом "стоимость" но крайней мере объясним, если перевод в целом рассматривать под историческим углом зрения».
Маркс, как видим, не любил признавать свои ошибки, или признавал их в завуалированной (диалектической) форме.
Вот этот один нюанс о переводе "Капитала" сделал умственным идиотом не одного экономиста и уже второе столетие никто не может понять, о чем писал в І главе І тома "Капитала" этот хитрый Маркс.
Вы, уважаемый Ин-Сен, пишете:


По природе я ленив для критики Ваших воззрений, но мне кажется, чти Вы, определяя сущность денег, толчетесь лишь в области внешних, кажущихся зависимостей, все снова и снова пережевываете материал, давно уже разработанный научной политической экономией, с целью дать приемлемое для буржуазии толкование, так сказать, наиболее грубых явлений экономической жизни и приспособить их к домашнему обиходу буржуа.

По аналогичному поводу Маркс писал:

«Один из основных недостатков классической политической экономии состоит в том, что ей никогда не удавалось из анализа товара и, в частности, товарной стоимости вывести форму стоимости, которая именно и делает ее меновой стоимостью. Как раз в лице своих лучших представителей А. Смита и Рикардо она рассматривает форму стоимости как нечто совершенно безразличное и даже внешнее по отношению и природе товара.
Причина состоит не только в том, что анализ величины стоимости поглощает все ее внимание. Причина эта лежит глубже. Форма стоимости продукта труда есть самая абстрактная и в то же время наиболее общая форма буржуазного способа производства, который именно ею характеризуется как. особенный тип общественного производства, а вместе с тем характеризуется исторически. Если же рассматривать буржуазный способ производства как вечную естественную форму общественного производства, то неизбежно останутся незамеченными и специфические особенности формы стоимости, следовательно особенности формы товара, а в дальнейшем развитии — формы денег, формы капитала и т. д. Поэтому у экономистов, которые признают, что величина стоимости измеряется рабочим временем, мы находим самые пестрые и противоречивые представления о деньгах, т. е. о всеобщем эквиваленте в его законченном виде. Особенно ярко это выступает, например, при исследовании банковского дела, где с обыденными ходячими определениями денег далеко не уедешь. В противовес этому появилась реставрированная меркантилистская система (Ганиль и др.), которая в стоимости видит лишь общественную форму или, лучше сказать, лишенный всякой субстанции отблеск этой формы. — Замечу раз навсегда, что под классической политической экономией я понимаю всю политическую экономию, начиная с У. Петти, которая исследует внутренние зависимости буржуазных отношений производства. В противоположность ей вульгарная политическая экономия толчется лишь в области внешних, кажущихся зависимостей, все снова и снова пережевывает материал, давно уже разработанный научной политической экономией, с целью дать приемлемое для буржуазии толкование, так сказать, наиболее грубых явлений экономической жизни и приспособить их к домашнему обиходу буржуа. В остальном она ограничивается тем, что педантски систематизирует затасканные и самодовольные представления буржуазных деятелей производства о их собственном мире как лучшем из миров и объявляет эти представления вечными истинами».
Т. 23, с. 91.

С уважением,
В. К.

К слову, Тору тоже толмачили многие и получили разное, а Михаил-Мухамед даже переиначил в Коран.
Товар не есть потребительная стоимость и даже не предмет потребления - это предмет купли-продажи, который удостаивается стоимостью. Скажите, при обмене-бартере что является товаром, а что средством расчета, кто продавец и кто покупатель? Осторожно, не сломайте голову при определении меновой стоимости. Но если в ход идут деньги, то предмет мена становится товаром - предметом купли-продажи, сторона, дающая товар - продавцом, дающая деньги - покупателем. А поскольку деньги - это эквивалент полезности, то полезность товара выражается этим эквивалентом - стоимостью-ценой. Предметом потребления товар может стать только после покупки, но это уже из другой оперы. Иначе говоря, в отличие от продукта труда, который характеризуется сугубо затратами производства, себестоимостью - категории производства, товар - это рыночная категория, и характеризуется он стоимостью-ценой, в которой выражена текущая конъюнктура рынка. И когда говорят о прибавочной стоимости, то как будто бы имеют ввиду разницу между себестоимостью и рыночной ценой. На самом деле, не разделяя производство от рынка, речь ведут о плановой прибыли производства, которая формирует т.н. прейскурантную цену. Сравните, в СССР официально не было рынка, а была система распределения, основанная на теории Маркса. Поэтому независимо от полезности все продавалось по твердым гос.ценам, прейскурантным ценам. При этом прибавочная стоимость диктовалась не рыночными и даже не производственными, а идеологическими, социальными, политическими и прочими часто очень сомнительными факторами. Но от рынка никуда не деться - был черный рынок, в котором цену диктовали рыночные факторы. Поэтому, например, цена а\м ГАЗ-24 была 4600 руб. для таксопарков, в гос.рознице - 15000 руб., а с рук 25000 и выше. Вот вам вся экономика без лингвистических изысков. И для совка, и для буржуа.

Подобно тому как в современной политической экономии исходят из предположения, что каждый потребитель является основательным знатоком всех тех товаров, которые ему приходится покупать для своего жизненного обихода, — подобно этому теперь считается, что и в науке следует придерживаться такого же предположения. Свобода науки понимается как право человека писать обо всем, чего он не изучал, и выдавать это за единственный строго научный метод.

Вот именно такой подход усматривается в Ваших сообщениях, уважаемый Ин-Сен.
Поскольку Вы, вероятно, не собираетесь заглядывать в «Капитал» и другую марксистскую литературу, я буду говорить с Вами в стиле Маркса, разумеется, не цитируя оного.

В частности у Маркса речь идет прежде всего лишь об определении стоимости товаров, т. е. таких предметов, которые производятся внутри общества, состоящего из частных производителей, — производятся этими частными производителями за частный счет и обмениваются ими один на другой. Следовательно, Маркс говорит о стоимости, имеющей силу при определенной форме общества. Надеюсь, Вы понимаете, что потребительная стоимость (полезность) вещи не зависит от формы общества. Хлеб так же полезен при рабстве, как и при капитализме и даже социализме.
Оказывается, что эта стоимость, в этом определенном историческом понимании, создается и измеряется человеческим трудом, воплощенным в отдельных товарах, а этот человеческий труд оказывается далее расходованием простой рабочей силы.

Однако товарное производство — вовсе не единственная форма общественного производства. В древнеиндийской общине и в южнославянской задруге продукты не превращаются в товары. Члены общины объединены для производства непосредственно общественной связью, труд распределяется согласно обычаю и потребностям, и таким же образом распределяются продукты, поскольку они идут на потребление. Непосредственно общественное производство, как и прямое распределение, исключает всякий товарный обмен, следовательно, и превращение продуктов в товары (по крайней мере внутри общины), а значит и превращение их в стоимости. Другими словами, при непосредственно общественном производстве имеет место прямой трудообмен.

В условиях товарного производства непосредственный обмен продуктов (обмен-бартер по Вашему), с одной стороны, имеет форму простого выражения стоимости, а с другой стороны, еще не имеет ее. Форма эта, как показал Маркс: х товара А = у товара В. А форма непосредственного обмена продуктов такова: х предмета потребления А = у предмета потребления В. Здесь вещи А и В до обмена не являются товарами, товарами они становятся лишь благодаря обмену. Первая предпосылка, необходимая для того чтобы предмет потребления стал потенциальной меновой стоимостью, сводится к тому, что данный предмет потребления существует как непотребительная стоимость, имеется в количестве, превышающем непосредственные потребности своего владельца. Вещи сами по себе внешни для человека и потому отчуждаемы. Для того чтобы это отчуждение стало взаимным, люди должны лишь молчаливо относиться друг к другу как частные собственники этих отчуждаемых вещей, а потому и как не зависимые друг от друга личности. Однако такое отношение взаимной отчужденности не существует между членами естественно выросшей общины, будет ли то патриархальная семья, древнеиндийская община, государство инков и т. д. Обмен товаров начинается там, где кончается община, в пунктах ее соприкосновения с чужими общинами или членами чужих общин. Но раз вещи превратились в товары во внешних отношениях, то путем обратного действия они становятся товарами и внутри общины.

В непосредственном обмене продуктов каждый товар является непосредственно средством обмена для своего владельца и эквивалентом для своего невладельца, — однако лишь постольку, поскольку товар этот представляет для последнего потребительную стоимость. Следовательно, обмениваемый предмет еще не получает никакой формы стоимости, не зависимой от его собственной потребительной стоимости, или от индивидуальных потребностей обменивающихся лиц. Но необходимость такой формы развивается по мере того, как возрастает число и многообразие товаров, вступающих в процесс обмена. Задача возникает одновременно со средствами ее разрешения. Оборот товаров, в котором товаровладельцы обменивают свои собственные изделия на различные другие изделия и приравнивают их друг к другу, никогда не совершается без того, чтобы при этом различные товары различных товаровладельцев в пределах их оборотов не обменивались на один и тот же третий товар и не приравнивались ему как стоимости. Такой третий товар, становясь эквивалентом для других различных товаров, непосредственно приобретает всеобщую, или общественную, форму эквивалента, хотя и в узких пределах. Эта всеобщая форма эквивалента появляется и исчезает вместе с тем мимолетным общественным контактом, который вызвал ее к жизни. Попеременно и мимолетно выпадает она на долю то одного, то другого товара. Но с развитием товарного обмена она прочно закрепляется исключительно за определенными видами товаров, или кристаллизуется в форму денег. С каким именно видом товара она срастается, это сначала дело случая.

Что касается цены а\м ГАЗ-24, то при чем здесь прибавочная стоимость. Когда автомобиль продавался с рук по 25 000 при розничной цене 15 000 руб., то «навар» в 10 000 руб. доставался отнюдь не производителю и даже не государству. Действительная же стоимость этого автомобиля была неизвестна никому, что и бывает в большинстве случаев.

По поводу Вашего утверждения, о том что в СССР официально не было рынка, а была система распределения, основанная на теории Маркса, — здесь Вы ошибаетесь дважды.

Во-первых, Сталин писал: «Некоторые товарищи утверждают, что партия поступила неправильно, сохранив товарное производство после того, как она взяла власть и национализировала средства производства в нашей стране. Они считают, что партия должна была тогда уже устранить товарное производство». Надеюсь, мне не надо Вас учить, что товарное производство — это и есть рынок. Тот же Сталин писал:
«Иногда спрашивают: существует ли и действует ли у нас, при нашем социалистическом строе, закон стоимости?
Да, существует и действует. Там, где есть товары и товарное производство, не может не быть и закон стоимости.
Сфера действия закона стоимости распространяется у нас прежде всего на товарное обращение, на обмен товаров через куплю продажу, на обмен главным образом товаров личного потребления. Здесь, в этой области, закон стоимости сохранят за собой, конечно, в известных пределах роль регулятора».

Во-вторых, если уж был рынок, то однозначно не было и «системы распределения, основанной на теории Маркса». Если Вы утверждаете о наличии этой системы вместо рынка, то одновременно с этим ничего не смыслите в политэкономии. Другое дело, что этот рынок базировался на распределении средств производства (но вспомните толкачей), на негибкой системе ценообразования, на неучете качества товаров в цене и т.д. Однако здесь бродил призрак Новочеркасска и сильно пугал членов Политбюро. Вспомните, что Рыжков еще в 1990 г. боялся повышать цену на мясо, а потом оказалось, что он мог бы повышать ее хоть каждый день, поскольку классовая солидарность у пролетариев исчезла напрочь. У нас могут теперь повышать цены хоть на 50%, хоть на 100%. Могут даже на голову, извините, наделать, и никто не обидится!
Вообще же, мне кажется, что Вы начитались «Экономикса», не понимая, что это книга для домохозяек, барменов и официанток.

С уважением,
В. Калюжный