ИЗГНАНИЕ СТОИМОСТИ И ЕЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ ЭНГЕЛЬСОМпрактик писал(а):
В условиях социализма производится только общественный продукт (один на всех), а не товар. Поэтому сумма затрат общего труда в виде C+v+m представляет собой совокупные издержки общества, необходимые для производства общественного продукта, то есть в условиях социализма C+v+m - это себестоимость произведенного продукта.
Если при капитализме m - это прибавочная стоимость, то при социализме - это прибавочный продукт, который для общества является таким же необходимым, как и труд v, создающий продукт, необходимый для индивидуального потребления.
Интересно, где Вы это прочитали? У Маркса, в учебниках, каких-то публикациях?
Или сами придумали долгими зимними ночами?
Теперь еще раз для особо непонятливых. В третьем томе «Капитала» Маркс цитирует Шторха:
«Продаваемые продукты, составляющие национальный доход, следует рассматривать в политической экономии с двух различных точек зрения: как стоимости по отношению к индивидуумам и как блага по отношению к нации; потому что доход нации определяется не так, как доход отдельного индивидуума, по его стоимости, а по его полезности или по тем потребностям, которые он может удовлетворить» («Considerations sur la nature du revenu national». Paris, 1824, p. 19).
Как видим, Шторх заявляет, что общественный продукт (совокупность продуктов, образующих состав национального дохода, доход нации) необходимо определять
не по стоимости, а по его потребительной стоимости — по его полезности или по тем потребностям, которые он может удовлетворить.
Анализ всей совокупности высказываний Маркса и Энгельса показывает, что определить продукт по его полезности означает выполнить его оценку по массе, использовав для этого неизменные цены. Спросите откуда я это взял?
Например, из письма Энгельса Николаю Францевичу Даниельсону от 5 января 1888 г.:
«Самой модной теорией считается здесь в настоящее время теория Стэнли Джевонса, согласно которой стоимость определяется полезностью, то есть меновая стоимость = потребительной стоимости, а, с другой стороны, пределом предложения (то есть издержками производства), что есть просто запутанный и окольный способ сказать, что стоимость определяется спросом и предложением. Вульгарная политическая экономия везде и всюду!»
Маркс, К., Энгельс, Ф. Соч, 2-е изд., т.37, с.7.
Ведь как закрепляется связка меновая стоимость = потребительной стоимости? Для этого используется меновая стоимость (цена) базового периода, в которой оценивается количество потребительной стоимости текущего периода. Лишь в этом случае по ценности продукта можно оценить то, во сколько раз возрастает потребность, удовлетворяемая данным количеством продукта, выраженного в базовых (неизменных) ценах.
Если, например, в стране производство хлеба возросло за пять лет с 1 до 1,5 млн.т, а стоимость тонны хлеба снизилась на 20% (с 10 до 8 руб./кг) то по стоимости производство возросло с 10 до 12 млрд. руб. или в 1,2 раза. Если же меновую стоимость оценить в базовых ценах (10 руб./кг), то производство возрастет с 10 до 15 млрд. руб. или в 1,5 раза. Как видим, во втором случае по меновой стоимости в базовых ценах определяется рост полезности соответствующего продукта (хлеба) или индекс роста потребности, которые он может удовлетворить.
Что касается отдельного индивидуума, то на сумму в 1000 руб. он мог купить в базовом году 100 кг хлеба, а через пять лет на эту же сумму он может купить 1000 : 8 = 125 кг хлеба.
И вот представьте себе, что на, казалось бы, нейтральное и обоснованное мнение Шторха (Маркс вообще использовал его работу как учебник политэкономии) Маркс делает такие два замечания:
«Во-первых, это ложная абстракция рассматривать нацию, способ производства которой основан на стоимости, которая, далее, организована капиталистически, как целостный организм [Gesamtkorper], работающий только для удовлетворения национальных потребностей.
Во-вторых, по уничтожении капиталистического способа производства, но при сохранении общественного производства определение стоимости остается господствующим в том смысле, что регулирование рабочего времени и распределение общественного труда между различными группами производства, наконец, охватывающая все это бухгалтерия становятся важнее, чем когда бы то ни было».
т.25, ч.2, с.421.
Первое замечание, очевидно, понятно всем. Но вот второе замечание некоторые люди, в том числе Арзамасцева, упорно не понимают. Что говорит Марк в этом замечании?
Он соглашается с тем, что для удовлетворения национальных потребностей общественный продукт, образующий национальный доход, надо оценивать по его полезности, т.е. в базовых (неизменных) ценах.
Но при социализме необходимо также оценивать и общественную стоимость продуктов труда, т.е. то количество прошлого и живого труда, которое в среднем необходимо для производства того или иного продукта труда. А зачем это делать, спросит любознательный читатель?
Да для того, о чем писал Энгельс в «Анти-Дюринге»!
«… Общество должно будет знать, сколько труда требуется для производства каждого предмета потребления. Оно должно будет сообразовать свой производственный план со средствами производства, к которым в особенности принадлежат также и рабочие силы. Этот план будет определяться в конечном счёте взвешиванием и сопоставлением полезных эффектов различных предметов потребления друг с другом и с необходимыми для их производства количествами труда. Люди сделают тогда всё это очень просто, не прибегая к услугам прославленной «стоимости»*
* Что вышеупомянутое взвешивание полезного эффекта и трудовой затраты при решении вопроса о производстве представляет собой всё, что остаётся в коммунистическом обществе от такого понятия политической экономии, как стоимость, это я высказал уже в 1844 г. («Deutsch-Französische Jahrbücher», стр. 95)**. Но очевидно, что научное обоснование этого положения стало возможным лишь благодаря «Капиталу» Маркса.
** (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., изд. 2, т. 1, стр. 552–553).
Ну и что же там такого интересного высказал Энгельс в 1844 году? Открываем и читаем:
«Стоимость вещи включает в себя оба фактора, насильственно и, как мы видели, безуспешно разъединяемые спорящими сторонами. Стоимость есть отношение издержек производства к полезности. Ближайшее применение стоимости имеет место при решении вопроса о том, следует ли вообще производить данную вещь, т. е. покрывает ли её полезность издержки производства. Лишь после этого может идти речь о применении стоимости для обмена. Если издержки производства двух вещей одинаковы, то полезность будет решающим моментом в определении их сравнительной стоимости.
Эта основа — единственно правильная основа обмена. Но если исходить из неё, кто же будет решать вопрос о полезности вещи? Просто ли мнение участников обмена? Тогда одна сторона во всяком случае окажется обманутой. Или же должно существовать такое определение, которое основано на полезности, присущей самой вещи, — определение, не зависящее от участвующих сторон и остающееся для них неясным? Тогда обмен мог бы осуществляться лишь по принуждению, и каждый участник обмена считал бы себя обманутым. Без уничтожения частной собственности нельзя уничтожить эту противоположность между действительной, присущей самой вещи полезностью и определением этой полезности, между определением полезности и свободой обменивающихся; а КОГДА ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ БУДЕТ УНИЧТОЖЕНА, ТО НЕЛЬЗЯ БУДЕТ БОЛЬШЕ ГОВОРИТЬ ОБ ОБМЕНЕ В ТОМ ВИДЕ, В КАКОМ ОН СУЩЕСТВУЕТ ТЕПЕРЬ. ПРАКТИЧЕСКОЕ ПРИМЕНЕНИЕ ПОНЯТИЯ СТОИМОСТИ БУДЕТ ТОГДА ВСЁ БОЛЬШЕ ОГРАНИЧИВАТЬСЯ РЕШЕНИЕМ ВОПРОСА О ПРОИЗВОДСТВЕ, а это и есть его настоящая сфера».
т. 1, с. 552–553.
Прошу обратить внимание на следующее обстоятельство. В «Набросках к критике политической экономии» Энгельс говорит о практическом применении понятия стоимости при социализме, а в «Анти-Дюринге» он без зазрения совести переименовывает стоимость в трудовую затрату. При этом понятие «стоимость» он изгоняет из употребления при социализме, взяв это понятие, правда, в кавычки.
Зачем это понадобилось Энгельсу, можно только догадываться.
Кстати, в СССР понятие «трудовая затрата» переименовали в «общественно-необходимые затраты труда (ОНЗТ)» и употребляли его вместо понятия стоимость.
Я вот думаю, что причина в следующем. «Анти-Дюринг» опубликован в где-то в 1878 г., а третий том «Капитала» — в 1894 г., т.е. через 16 лет. Энгельс, как я понимаю, еще не читал рукописи третьего тома «Капитала» Маркса, который умер 14 марта 1883 г. Он вынужден был оперировать категорией Маркса «стоимость», рассмотренной им в первом томе «Капитала». Разумеется, такую категорию надо было изгнать из социализма как атрибут капитализма. Но вот через 16 лет Энгельс, как редактор, реабилитировал понятие «стоимость» именно на 421-ой странице третьего тома «Капитала» (2-е изд., т.25, ч.2).
Пути классиков неисповедимы. Единственное, чего не учли Маркс и особенно Энгельс, так это догматическое восприятие текстов их произведений так называемыми «марксистами», к которым, безусловно, принадлежит и Ирина Валентиновна. Но это уж не такая и большая беда.
КАЛЮЖНЫЙ В.В.
11 августа 2015 года